Цветок Эридана (СИ)

К ночи Эридан остался позади, и взору открылась мутно-туманная гладь моря. Послу пришло в голову, что можно повернуть на север, в провинции Мерг'aс и Гарг'aс - верховные архонты милостиво примут его и даже провозгласят новым халдором, но много ли стоит власть, если она куплена за деньги? Другое дело, когда эрлы вручают избраннику плащ и топор предыдущего короля. Впрочем, об этом можно забыть - каждый второй косо смотрит на него, а Тарг только и ждёт, когда же Гован ошибётся. Значит, всё-таки в Гаргас? Или, не заходя в Дрёз, уйти к южным морям, на вольный пиратский промысел? Владеть дирижаблем, направляя его хоть к чёрту на рога, делать всё, что взбредёт в голову - и будь что будет! Опьянённый ромом и мечтами, Гован ушёл спать.

Когда корабль достиг Мроака, все вылезли посмотреть на остров. С высоты птичьего полёта он выглядел довольно жалким: среди пустынных скал ютились неприглядные поселения, жители которых всю жизнь проводили в жестокой борьбе с природой за своё право существовать и собирать с бедных земель урожай. Города сползали в ущелья, прячась от резких ветров и солнца в спасительной мгле.

Дирижабль снизился, направляясь в столицу. Словно безобразный каменный спрут, город распластался на скалах под диким завыванием ветров, наполовину погружённый в вечную тень фиорда, наполовину отданный свирепому солнцу. Дома и улицы были высечены прямо в камне, а замок халдора, как огромный нарост, прилепился к отвесной скале, большую часть дня заслонявшей солнце, и лишь незадолго до захода его блёклые лучи пробивали себе дорогу среди тяжёлых каменных глыб и колонн.

Чёрная тень берегов бесшумно поглотила корабль. Краус крикнул что-то про сильный ветер, но занятый мечтами Гован не слышал его слов. В который раз он испытал чувство, будто внезапно ослеп, и непроизвольно потянулся потереть глаза, выпустив руль, но тут же отдёрнул от лица руки. Водная гладь стремительно приближалась. Последовал сильный удар, его отбросило назад и вдавило в заднюю раму. Мроаконец застонал от боли: на мгновенье ему представилось, что он попал в пасть акулы, разрывающей его пополам. Дирижабль потащило по воде, гондолу оторвало от оболочки, и она погрузилась в глубину. Из-под неплотно подогнанных бортовых щитков хлынула мутная вода. Изрыгая проклятия, посол выбрался наружу; обломки дирижабля всплыли и покачивались на воде, как оглушённые маленькие рыбки. Взлетевшая оболочка упала неподалеку, а на берегу уже собиралась толпа любопытных.

- Краус, чтоб тебя смыло! Я тебе башку оторву! - рявкнул Гован.

- Как бы халдор тебе самому кое-что не оторвал, - огрызнулся тот. - Чтоб за юбками меньше бегал.

В последнее время гассер вёл себя нагло даже по мроаконским меркам. Решив, что после встречи с халдором как следует набьёт ему морду, Гован поплыл к берегу.

Сумеречный мир внизу жил своей странной жизнью. Множество маленьких кривых улиц разбегались вверх и вглубь и терялись между скалами. Город был оживлён, взбудоражен, всюду кипела работа, организованная и чёткая, как в муравейнике: по заливу сновали лодки и снеккары, от пристаней к портовым складам тянулись вереницы рабов, таскавших груз, на скользких набережных раскинулись торговые ряды. Привычный городской шум, крики зазывал из грязных кабаков, брань анзатов, заглушаемая скрипом механических подъёмников, - всё растворялось в ровном, мерном грохоте волн, над которым витала тоскливая песня ветра. Вдохнув прохладный, едкий морской воздух, Гован испытал ни с чем не сравнимое чувство человека, который после долгих странствий вернулся домой.

В замке не ждали его прибытия, но поскольку церемонии были до предела упрощены, посол был проведён к королю без задержек. В мрачном пиршественном зале собрались воины высшего ранга. Обстановка отличалась почти спартанской простотой - пол из шлифованного камня, голые стены с черепами добытых на охоте чудовищ, два ряда незатейливых колонн и вытесанный из камня стол. На стенах висели ржавые копья и секиры, а над входом - массивный железный щит с изображением белой акулы. На столе стояло несколько посудин с мясом, которое брали прямо руками и ели, помогая себе ножом. Встречи здесь имели неофициальный характер, и молоденький гассер Неай, выполнявший при халдоре обязанности адъютанта, разносил всем кубки с грогом.