Цветок и чудо (СИ)

- Меня ждет каторга и лишение титула! В лучшем случае это, а в худшем...

- Сочувствую, милорд.

Я пожал плечами и собрался уходить, ибо сделать тут нечего. Но Феллион вскричал:

- Черт возьми, Марк! Сколько хотите денег? Пятьсот золотых? Тысячу? Найдите настоящего убийцу! Спасите меня!

- Найти настоящего убийцу?.. То бишь, спрятать труп в лесу и свалить дело на какого-нибудь честного разбойника? Даже если я соглашусь, императрица вряд ли скушает это. Она не дура, как говорилось выше.

- Нет, Марк, найти - значит, найти. Настоящего - значит, настоящего. Не я убил барона Ингла, вы можете мне поверить?!

- Не вы?

- Нет.

Я прищурился этак со скепсисом:

- И не ваши люди?

- Нет.

- А кто же?..

- Вот это и узнайте!

Хм. Я призадумался, почесывая щетину (отросла в дороге - сам уже на разбойника похож). С душком дельце выходит, опасненькое. Мыслю себе: если шпору владычицы угробил Феллион - а на это похоже, - то как бы мне не стать вторым трупом в деле. Ведь: "Найди мне, Марк, убийцу" - значит, конечно: "Найди такого убийцу, который меня устроит". А стражник помалкивает, но весьма красноречиво стоит поперек выхода со своими железками на поясе. Так что недурно бы мне убраться отсюда, пока не составил компанию Инглу. Лет шесть прошло, как мы с ним в столице винцо хлебали. Вот уж удивится барон, если теперь встретимся в мертвецкой на соседних полках!

Но есть и аргументы, чтобы остаться. Во-первых, вряд ли меня выпустят. Во-вторых, имеется довод в пользу невиновности милорда. Лишь один, но все же. И в третьих...

- Тысяча золотых, - веско молвил Феллион.

- Вы так сердечно просите. Никак не могу отказать!

* * *

- Не желаете ли осмотреть мертвое тело? - предложил хозяин дома.

О, нет, благодарю покорно. Я охотно осматриваю только девичьи тела, и то живые. А от трупов воротит, налюбовался уже. Да и не очень-то в них понимаю, не учился я на лекаря. Но место смерти осмотреть нужно, без этого никак.

На поверку здесь не нашлось ничего особого, кроме Часов Судьбы. Ровные каменные стены, два оконца в потолке - верно, туда не пролезет и кошка. Плиты пола плотно пригнаны друг к другу. Поковырял меж них лезвием кинжала - без толку, никаких просветов. Поводил свечкой вдоль стен - тоже ни щелочки, ни дуновения. Тайных ходов в комнате не имелось.

Пятно на полу - бурое, густое, почти без брызг. Вытекло много и плотно, значит, бедняга Ингл умирал быстро: не метался в агонии, а упал и в считанные минуты истек кровью. Похоже, убийца ударил только раз - и насмерть. Не вынимая клинка из тела, опустил жертву на пол, лишь тогда освободил нож. Если бы выдернул клинок из стоячего, брызнуло бы во все стороны...

- Его зарезали? - проверил я свои выводы.

Феллион и Расмус кивнули:

- Одним ударом в сердце.

Хорошо, Марк, молодчина. Идем дальше.

Меж дверей, в коридоре, на лестнице ни капельки крови. Я и не ждал, что будут, но проверить стоило. Надо твердо знать, что Ингла убили здесь, а не принесли откуда-то. Быть может, приволокли, а потом вымыли пол от следов? Нет, не может. На полу пылища, я еле оттер колени.

Осмотрел двери, убедился, что замки не взломаны. Взял ключ - залюбовался: произведение искусства. Переспросил: он точно один? Да, один, лично у милорда на поясе. А по ночам? В ящике тумбочки при кровати. А мог ли кто-то взять ключ, пока Феллион спал? Вряд ли. Во-первых, он запирает спальню изнутри на засов. Во-вторых, ночью стража дежурит у дверей спальни. В холле второго этажа, рядом с покоями лорда, стоят кресла и диван. Стражники проводят здесь ночную вахту. Дежурят двое, по очереди обходят дом, один всегда на месте.

- Кто дежурил в ночь убийства?

- Расмус и Медведь.

- Вы доверяете им, милорд?

- Они со мной десять лет. После Северной Вспышки за мою шкуру можно было выручить деньжат, но даже тогда не продали. С чего бы предавать теперь?

Тем не менее, допросить обоих нужно. Потом, сейчас бы покушать.

- Найдется ли у милорда что-то съедобное? Я согласен поесть на кухне, чтобы сберечь время.

- Быть может, сперва взглянете на труп?

- Перед едой? Надеюсь, вы шутите!

Из вежливости Феллион предложил накрыть мне в трапезной, но был рад, когда я отказался. Чем быстрей я поем и вернусь к делу, тем спокойней ему на душе. Так что меня провели в кухню и поручили заботам поварихи да горничной.

Этого, собственно, и требовалось.