Цветок Инферно

Тео потянулся, надавил на плечи, заставляя опуститься на кровать. Навис над ней, ощущая странное и невыносимое возбуждение от того, что Кори под ним обнажена, в то время как сам он до сих пор одет. Потянул её руки вверх, сжимая запястья – наверняка слишком сильно. И наверняка больно. Вроде и жаль её, однако же так хотелось, чтобы она хоть немного побыла в его власти. Да и Кори совсем не против, и это сводит с ума похлеще самых жадных поцелуев – вытянулась под ним, так откровенно предлагая себя, что…

Что впору отстраняться, лишь бы полюбоваться ею. Обнаженной, горячей, с цепочкой засосов на шее, тянущейся к груди. В высшей мере развратная картинка, будто он умудрился снять самую дорогую шлюху… предназначенную только ему.

Признаться, прежде Тео не видел ничего ценного в девственности, чужой и тем более своей. Но теперь он неприлично счастлив, что будет у Кори первым. Пусть не прямо сейчас, но…

Тео наклонился, усыпал поцелуями её грудь, оставляя ещё больше меток, тёмных и ярких. Кори стонала всякий раз, когда его губы втягивали нежную кожу, а зубы сжимались на розовом соске. А уж когда рука скользнула ниже, принимаясь медленно поглаживать между стройных ножек, она выгнулась так, что впору снова поражаться феноменальной гибкости. Для Тео она не стала новостью – девственность девственностью, но возможностей узнать о талантах своей Кори у него было предостаточно.

Красивая, невозможная, невероятная, принадлежащая только ему.

Тео обвел языком пупок, сдвинулся ниже – хотелось. Заставить дрожать от прикосновения языка к чувствительным местам, от запредельно откровенной ласки. Ему нравилось, им обоим – что может быть лучше, чем дарить удовольствие той, кого любишь всем своим сердцем? Без кого скучал до безумия.

И она скучала по нему и хотела так же сильно. Иначе как объяснить, что Кори так стонет и так… отдаётся, что от одного этого не то что оргазм получить – в эйфорию впасть можно.

Тео и впал. Стоило только Кори выгнуться снова, от одних только ласк, от прикосновений, поцелуев, как все оставшиеся мысли словно потоком снесло, оставив только невероятную легкость во всём теле…

Только когда Кори прижалась к нему, крепко обхватила руками, удалось сполна ощутить, как она горит. Тео уже знал, что это нормально, однако всё равно немного испугался. Испуг, правда, изрядно отдавал самодовольством: вот так распалить эту ехидную некромантскую ледышку ему прежде не удавалось.

– Ты в порядке? – всё же спросил он, уткнувшись носом во взъерошенную макушку.

– Всё хорошо, – тихо ответила Кори. Её губы лениво скользили по шее Тео, горячие ладони неспешно оглаживали спину… и всё бы ничего, прекрасно просто, но чужое недовольство буквально кожей чувствовалось. Тео тяжко вздохнул, чуть отодвинулся, тут же стиснул её покрепче – ну горячая всё-таки, жуть! – и, разумеется, не выдержал:

– Кори, что я сделал не так?

– Зачем спрашивать, если сам знаешь?

Ну конечно, он знал. И чувствовал даже: клятый браслет будто нарочно (да наверняка нарочно!) был прижат к его ноге и обжигал ещё сильнее, чем сердитая демоница в его руках.

В руках та, впрочем, не задержалась. Отстранилась, насупилась вся, зыркнула подозрительно и даже как-то зло. Ну вот и что ей не так? Сама же сказала – хорошо. И Тео было хорошо, просто замечательно, пока его инфернальная рогоносица не перегрелась и не начала дуться невесть на что.

– Кори, всё нормально, – примирительно начал он. – Это не значит, что я не хочу, но зачем создавать себе проблемы из-за меня? Необязательно спешить, я и так твой…

– Мой? – переспросила Кори, издевательски вскинув брови. – Чудесно, Тео. Жаль, не могу сказать о себе того же. Ты ведь отказал мне!..

– И ты прекрасно знаешь почему! – всё же взорвался он, удержав Кори за плечи прежде, чем та успела отстраниться снова.

Видят боги, Тео не хотел затевать новую ссору… Да нет же, хотел. И повод имеется, ещё какой! Но сейчас, словно после целой вечности разлуки, можно и повременить с разборками. Тем более что ублюдочный мудак Сайрус в одной постели с Кори – не единственная проблема. По крайней мере, для Тео.

Он выдохнул, поджал губы на мгновение, чтобы утихомирить вспышку злости, и проговорил как мог уверенно:

– Я люблю тебя, Кори. И уж поверь, хочу так, как никого и никогда не хотел. И я мог бы взять тебя, но ты уверена, что не пожалела бы об этом?

Тут же возникло подозрение, будто ляпнул он что-то не то. У Кори от ярости даже глаза вспыхнули.

– Знаешь, ты пока единственный, кому удалось оскорбить меня трижды, – голос её, впрочем, звучал на редкость холодно и невозмутимо, – и остаться не только живым, но даже с полным комплектом конечностей.

И кто бы мог подумать, что после этой пафосной тирады она совершенно по-детски надуется, отвернётся от Тео и демонстративно укутается в одеяло чуть не по самую макушку.

– Тоже мне, – послышалось сердитое бормотание, – да не очень-то и хотелось. Решил поберечь меня для другого, ну и пожалуйста.