Цветок моего сердца. Древний Египет, эпоха Рамсеса II (СИ)

Но великий ясновидец решил наградить Мерит-Хатхор – он умел отличать и поощрять людей. Ка-Нейт, пытаясь улыбаться – она все еще страдала из-за казненного – сообщила своей наперснице, что господин жалует ей пять превосходных платьев, каждое из которых не уступало нарядам ее госпожи, и драгоценные украшения, которыми можно было заполнить небольшой ларец. Мерит-Хатхор не любила носить украшения, привлекавшие внимание к ее слишком мужественному для женщины лицу и фигуре, но теперь должна будет это делать, поскольку это заслуженная честь.

Однако это откладывалось на неизвестный срок – Мерит-Хатхор не разрешали вставать. Не разрешала госпожа, больше, чем врач.

- Твое здоровье очень дорого мне, - сказала Ка-Нейт. – И еще дороже теперь, ты мне как мать…

- Не говори так, - ответила Мерит-Хатхор. – Не обижай свою мать. Я довольна тем, что я твоя любимая служанка и опора.

Она помолчала, как будто готовясь сказать что-то, на что до сих пор не хватало сил – сил сказать это разумно.

- Тамит, - сказала Мерит-Хатхор. – Госпожа, здоровье этого дома можно сохранить, только удалив ее, как яд из раны. Это она устроила нападение на тебя.

- Я не верю, - без колебаний ответила Ка-Нейт. – Ты не видела, как больна Тамит – она, возможно, умрет. Она очень страдает. И как…

Она сдвинула брови.

- Ты говоришь, что она могла сделать это сама?

- Не говорю, - сказала Мерит-Хатхор, изумленная этой мыслью, правоту которой тотчас же осознала – несомненно, все было именно так. – Но я скажу сейчас, что ты верно угадала, госпожа. Тамит наняла убийцу, и Тамит ударила себя кинжалом, чтобы ее не заподозрили.

- Она могла себя убить – она почти умирает, - сказала Ка-Нейт, качая головой. – Она могла попасться на краже драгоценностей, которыми заплатила за это – ведь у нее нет таких дорогих вещей. Она могла погибнуть от руки человека, с которым сговаривалась. Она могла ужасно… ужасно погибнуть, если бы ее замысел разгадали. Нужна твердость вдвое больше, чем у мужчин, чтобы сделать все это.

- И, однако же, она сделала все это, - ответила Мерит-Хатхор.

Почему-то с перечислением всех преград, которые преодолела Тамит, уверенность в ее виновности только увеличилась.

- Ты проверяла свои драгоценности? – вдруг спросила Мерит-Хатхор.

Ка-Нейт покраснела.

- Ларец с моими драгоценностями в угловом шкафу спальни, - сказала она. – Я каждый день открываю его, чтобы нарядиться для моего супруга, и драгоценности не меняют своего положения. Кроме того, Тамит выслали из моих покоев еще четыре дня назад.

- И с тех пор она не имела возможности попасть сюда? Никакой? – спокойно спросила Мерит-Хатхор.

Ка-Нейт замолчала; лицо ее омрачилось, брови сдвинулись.

- Она хитра, как шакал, и ядовита, как скорпион, - сказала Мерит-Хатхор. – А сердце у нее из камня. Будь в твои покои сколь угодно узкий лаз, она проникнет сюда. Проверь свои драгоценности сейчас и убедись в моей правоте.

Ка-Нейт сжала губы, но выполнила просьбу. Она достала из шкафа тяжелый драгоценный ларец черного дерева и, сев и поставив его себе на колени, стала перебирать украшения.

И вдруг ее пальчики замерли, и она подняла на наперсницу встревоженный взгляд.

- Мерит-Хатхор, я не помню всех этих вещей! Их так много, что я даже не перебрала их все – ведь я в доме моего супруга всего неделю!

Мерит-Хатхор мрачно и значительно улыбнулась.

- Следовало составить их опись, - сказала она. – Но теперь поздно.

- И все равно я не верю, - сказала Ка-Нейт.

- Почему? – спросила Мерит-Хатхор. – Почему ты не веришь теперь, когда имеешь все доказательства?

И вдруг хозяйка подошла к ней и нависла над раненой, почти грозно.

- Я не имею никаких доказательств, - дрожащим от гнева голосом сказала она. – Я имею только твои домыслы и подозрения. Ты бы не говорила так, если бы знала, чему подвергается человек за преступление, в котором ты обвиняешь ее…

- Я знаю, - сказала Мерит-Хатхор. – Я дочь писца, прежде дома твоего отца служившего при храме Птаха в Мен-Нефер. Я знаю все способы, какими казнят за преступления, а также то, что часто казненные осуждаются посмертно.

- Посмертно? – вздрогнув, спросила Ка-Нейт. – В самом деле? Это возможно?

- Да, - ответила наперсница. – Священный суд может определить посмертную участь преступника – и она бывает еще ужаснее совершенной над ним казни*.

- Я этого не знала, - сказала испуганная Ка-Нейт. – Но это только укрепляет меня в том, что Тамит невиновна. Неужели она рискнула бы судьбой не только своего тела, но и своего Ка?

- Ка зависит от тела, - заметила Мерит-Хатхор. – Казненных часто не погребают как должно, и их тела не сохраняются.

- Тот человек, - в ужасе сказала Ка-Нейт. – Что сделают с его телом?

Мерит-Хатхор промолчала.

Вечером после вынесения приговора один сердобольный прислужник храма подкинул Джхутихотепу в темницу нож, и он немедленно прекратил свои мучения – такой степени они достигли.

Тело его, хотя оно и было изранено, еще можно было бальзамировать. Но Неб-Амон не оказал ему такой милости – Джхутихотеп исчез в общей могиле, а его имени не записали, словно этот человек никогда и не рождался.

***

Тамит стала поправляться.