Цветок моего сердца. Древний Египет, эпоха Рамсеса II (СИ)

- Дадим ему воды и ослабим веревки, - вмешался вдруг второй. – Все равно его казнят. Пусть не страдает больше, чем ему определят.

Первый стражник помялся.

- Господин рассердится.

- Он не узнает, - ответил второй. Он вышел и сказал слуге принести арестованному воды.

Джхутихотеп ощутил огромную благодарность, почти блаженство – на те несколько мгновений, когда его развязывали и поили. Потом вдруг оба стражника отскочили от него и заняли свои места у двери.

Вошел Неб-Амон – стремительным шагом, с горящими гневом глазами.

- Поднимайте его, - приказал он. – Ведите за мной. Суд состоится сейчас.

Джхутихотепа вздернули за веревки, которыми он был связан, но пришлось понести его – руки и ноги перестали сгибаться.

Храмовый кенбет заседал недолго.

Решение вынесли единогласно.

Джхутихотеп закричал, когда услышал приговор – закричал освеженным ртом, который скоро пересохнет навсегда.

“Ты останешься в темнице храма без пищи и питья, пока не умрешь”, - звучал в его ушах голос верховного жреца, как голос самого Осириса.

***

Тамит не выздоравливала.

Она ранила себя тяжелее, чем намеревалась – и хотя только это, быть может, спасло ее от казни, ее жизнь оказалась под большой угрозой. Днем, когда нанятый ею убийца уже впал в беспамятство в своей темнице от жары, боли и жажды, Тамит тоже погрузилась в беспамятство.

Она металась в жару в своей комнатке, и с ней сидел врач вместе с испуганной Ити, первой ее жертвой. Девушка произносила страшные проклятия, а иногда у нее вырывались и имена… Ити различала имя Мерит-Хатхор, имена господина и госпожи… и все это перемежалось такими ругательствами, что у нее холодела кровь.

- Что это такое? – боязливо спросила она невозмутимого врача. – Может быть, Тамит мучают демоны?

- Нет, - спокойно ответил врач, наблюдавший в своей жизни всякое. – Это болезнь от раны, только и всего. Душа страдает, как и тело.

В обед к Тамит зашла госпожа дома – очень грустная, бледная и осунувшаяся. Врач подумал, что ей самой нужна помощь – от таких огорчений легко можно заболеть.

- Как она? – спросила Ка-Нейт. – Плохо?

- Плохо, - правдиво ответил врач. – Я сделал для нее что мог, но ее болезнь не в моих руках – в руках богов.

Ка-Нейт подошла к больной и с нежностью погладила ее по мокрым от пота волосам.

- Она вся горит, - сказала хозяйка. – Отчего это?

- Так бывает при тяжелых болезнях, госпожа, - ответил врач. – Жар – это хорошо, когда он сменяется охлаждением и испариной, но иногда это предвестник…

- Я поняла, - дрогнувшим голосом оборвала его Ка-Нейт. – Бедняжка Тамит. Какой злодей мог так ранить ее…

Тут она побледнела еще больше, точно подумала о чем-то еще страшнее болезни Тамит.

- Ты не мог бы пойти со мной к Мерит-Хатхор? Ненадолго, - сказала Ка-Нейт. – Я лечу ее как ты сказал, но я могу ошибиться…

- Пойдем, - поднимаясь, сказал врач. Несколько минут ничего не решат – вообще его присутствие сейчас почти бесполезно.

- Смотри за ней, - велел он Ити, и вышел вместе с госпожой.

Ити подсела к своей соседке ближе, со страхом и жалостью глядя на красивое лицо, то и дело искажавшееся мукой, на орошенный потом лоб.

- Ка-Нейт, - вдруг четко сказала Тамит. – Проклятая! Убить!

Ити с ужасом зажала рот рукой. Конечно, ее душа мучается, но такие слова…

А вдруг они что-нибудь значат?

Девушка помотала головой, отгоняя такие страшные и небывалые мысли. Чтобы Тамит замыслила…

Ити непроизвольно взялась за шею, вспоминая тот день, когда Тамит напала на нее саму, разозленная только словами. Но ведь Ити – не госпожа, и Тамит не причинила ей большого зла, и попросила потом прощения… Нет, нет, то, что она подумала – невозможно.

Вернулся врач.

Ити непроизвольно открыла рот, чтобы сказать ему, о чем бредила Тамит, но опомнилась и замолчала. Это может повредить Тамит, ее могут обвинить… ведь ее и так подозревали – до нападения, от которого Тамит так тяжко пострадала.

- Как госпожа Мерит-Хатхор? – спросила девушка.

- Страдает, как все раненые, - сказал врач. – Но жара нет, и она, несомненно, поправится.

- Я слышала, что госпожа Мерит-Хатхор заслонила собой госпожу, - с восхищением сказала Ити. – Какая храбрость! Госпожа Мерит-Хатхор так любит нашу госпожу, и она так умна, сильна и отважна!

- Да, - скупо согласился врач, которого неприятно задело, что девушка называет прислужницу хозяйки “госпожой”. Здесь только одна госпожа и один господин над всеми.

- Таков долг преданных слуг, - сказал он. – Защищать и беречь господ.

Ити с восхищением вздохнула.

Сама она не отважилась бы поступить так – хотя любила юную госпожу. Госпожа Мерит-Хатхор была настоящая героиня, и вполне заслуживала звания старшей в доме после господ. Ити еще раньше готова была повиноваться ей, а теперь…

- Госпожа должна наградить ее, - сказала Ити. – И господин.

- Не твое дело рассуждать, что должен твой господин, - резко заметил врач, раздраженный такой дерзостью. – Он награждает кого решает сам и когда считает нужным.

Ити поняла, что далеко зашла, и замолчала.