Цветок на скале

— Если он не уйдёт с охоты своими ногами, то сегодня же на посольский дворец нападут. Наш Лучезарный не упустит возможность убрать такого опасного врага. А без всех его сил вы не отобьётесь, — щурит на них свои странные глаза принц.

— Он не сможет нормально идти и ехать на лошади, даже если я накачаю его стимуляторами, — включился Лавиль.

— Нормально и не понадобится. Накачивайте. А вы лорд Алат… Я слышал, что вы ловкий малый… Поезжайте в лагерь и достаньте так, чтобы никто не видел… — принц потащил Алата к лошади, чтобы не терять время.

Сам вернулся, сел и вперил свои невозможные глаза в посла, словно решая некую головоломку.

Лорд Алат вернулся очень быстро. От дикого коктейля обезболивающих и стимуляторов Мар чувствовал себя малость не в себе, потому полностью доверился своим сообщникам. План у них был, судя по всему, готов. Конь принца по лёгкому свисту того встал на колени. Мара усадили в седло.

Доехали до крупного оазиса, где был лагерь царской охоты, но с противоположной стороны. Мара сняли и Лавиль влил в него очередные пузырьки. Принц тем временем развернул узел, что приволок Алат, достал оттуда зеркало, какую-то самирскую косметику и мигом нарисовал себе знойные очи. Встряхнул традиционную женскую накидку яркого цвета и хитро́ завернулся в неё по самые глаза.

Женщины Самира носили такие на улицах. Во дворце можно было появляться с открытыми лицами. Царь любил похвастать красотой своих жён и наложниц. Поглазеть на жён и дочерей придворных ему тоже нравилось. Однако, если придворная кокетка хотела ответить на чьи-то ухаживания, она прикрывала лицо, чтобы избежать пересудов.

— Слушай внимательно, герцог Дальбо. Ты подцепил красотку, поэтому возвращаться с охоты будешь в карете с ней, а не на лошади. Дойти до кареты ты должен сам. Справишься?

Мар кивнул и поднялся. Стоять было трудновато, но терпимо. Лавиль нацепил на него лёгкий светлый плащ, чтобы прикрыть обожжённый бок. Пошли!

Посол Дормера произвёл фурор на этой охоте. Он впервые обратил внимание на женщину. Да что там! Явился с ней в обнимку и сразу скрылся в закрытой карете, приказав возвращаться в столицу. Видимо, нетерпелось. Никакого понятия о воспитанности у этих северных варваров!

В карете тот, кому "нетерпелось", свалился, обливаясь холодным потом. А принц сунул ему в руку пузырьки со снадобьями, что дал в дорогу Лавиль. Остальные сопровождали карету на лошадях.

У посольского дворца, опасаясь слежки, спектакль продолжили. И только очутившись в помещении гарантированно защищённом, расслабились: Мар обмяк в руках слуг, а принц сорвал ненавистные тряпки.

Глава 30

Самир стал частым гостем в посольском дворце. Каждый раз появлялся неожиданно, непостижимым образом обходя все линии защиты. Мар как-то предложил ему разрешение на доступ во дворец, так оскорбились оба: и принц, и лорд Алат. У них, похоже, шло состязание: один постоянно совершенствовал систему охраны посольства, другой старался её обойти. Пока побеждал самирец. У посла были свои догадки по поводу удивительных способностей самирского принца, которыми он не стал ни с кем делиться.

Первый раз Самир появился в его комнате на следующую ночь, после ранения. Мар уже сносно себя чувствовал, спал, но чувство опасности разбудило его. Поднял голову и столкнулся с желтыми светящимися глазами:

— В благодарность за спасенную жизнь, я обещаю никогда не посягать на твою, — торжественно произнес самирец.

Посол хмыкнул:

— Получить такое обещание от будущего царя Самира дорогого стоит!

Принц гибко отпрянул от него, вальяжно уселся в кресло, что стояло неподалёку от кровати и только потом прохладно заметил:

— Отец ещё не определился с наследником. Да и решать, вероятно, будет не он. Победит тот, кто сильнее.

— Но ведь тебя зовут Самир? А у царя всегда такое имя. И мать твоя была любима царем, — за прошедший день, посол успел навести справки о том, кого спас.

— Это так. Но не всегда очевидное является истинным, — тонко улыбнулся принц. — Иногда это всего-лишь самая очевидная жертва. Многих моих братьев зовут Самир вторым именем. Если кто-то из них воцарится, то первое имя просто вымарают.

Улыбка принца стала шире:

— У меня шансов меньше, чем у кого бы то ни было. Царь ненавидит меня.

Мар всмотрелся в, казалось бы, равнодушное смуглое лицо, увидел ту же боль, что жила в его сердце, и не смог остаться безучастным:

— Мой отец тоже ненавидел меня. Винил в смерти матери. Но и любил тоже. Вот так странно! — и продолжил осторожно. — Так расследования не будет?

— Нет. У нас не занимаются подобными вещами. Если тебя смогли убить — значит ты был слаб и недостоин жить.

* * *

Самир оказался незаменим для дормерцев, как окно во внутренний мир своей страны, психологию её жителей. И не только. Как оказалось, принцы могли служить на благо Самира.