Цветок на скале

А теперь, пережив свой персональный ад, он снова потихоньку учился жить здесь, в посольском дворце, окружённом прекрасным садом. Смотрел на песчаные холмы и далёкие красные горы из окна башни, что облюбовал для себя. Пески двигались, меняли очертания. Казалось, они потихоньку заносили его воспоминания, стирали их остроту. Он, наконец, стал лучше спать. Магия так больше и не выходила из-под контроля. Воспоминания о Нейре Ривз он запер в дальний закуток своего разума и старался туда не забредать, даже случайно.

Постигал науки управления, политики, дипломатии, самирский язык. Величество, как называл короля лорд Алат, вынудил его учиться напряжённо как в детстве. Бросил в яму с самыми ядовитыми змеями и знания были его защитой. Потому он спешил постигать новое.

И заводил друзей. Простил Лавиля. Вернуть его дружбу было невероятно приятно. Удивительно, но своим дьявольским чутьём король почуял и дал ему людей, которые не только могли быть ему максимально полезны, но и оказались неожиданно близки.

* * *

Встреча, что помогла ему немного понять самирцев и в какой-то степени примириться с ними, случилась месяца через три после их приезда. Произошла она на охоте в пустыне.

Такая себе радость скакать по барханам, когда песок засыпается куда угодно, даже сквозь несколько слоёв одежды, и пустыня дышит в лицо нереальным зноем, как печь. Поэтому вскоре после начала охоты Мар отстал от основной группы всадников, добрался до крохотного оазиса и улёгся там, в зарослях, рядом с небольшим ручьём.

Что-то должно случиться!.. Его хвалёное чутьё, что не раз спасало жизнь ему самому и брату кричало, что что-то не в порядке, хотя магический фон был спокоен. Хорошо зная, что есть редкие артефакты, способные скрыть от магического зрения человека, Мар подскочил, огляделся и беззвучно подкрался к самому краю зелени.

Увидел его: мужчину, который готовился бросить "жар солнца " — самое убийственное заклинание магов огня, что в битве разом могло выжечь сотню человек, в паренька, который стоя на коленях в песке, возился у копыт своей лошади.

Дело не в том, что на юноше была одежда самирского принца, а в том, что это было подлое нападение со спины. У Мара сработал инстинкт. Он мгновенно просчитал, что если на максимум выставит свои щиты, его, конечно, зацепит, но не критично. Кричать бесполезно — парень не успеет среагировать. Нейтрализовать нападавшего он тоже не успеет — заклинание почти завешено. Принца зацепит в любом случае. Пусть лучше ситуация будет управляемой. Дождался, когда плетение почти сорвалось с пальцев нападавшего и прыгнул вперёд.

Вспышка. Боль. Запах гари. Его всё же поджарило. Но терпимо. Юный принц невероятно ловким движением вывернулся из-под него, мгновенно оценил произошедшее и бросился в кусты. Очень быстро вернулся, присел перед ним и стал ощупывать его на предмет повреждений. Он что-то лопотал на самирском, но Мар ещё не настолько освоил язык, чтобы понимать такую экспрессивную речь.

— Зачем ты подставился? — спросил он наконец на хорошем всеобщем наречии, принятом в Дормере и многих других странах Запада.

— Тебя бы поджарило, — очень вразумительно прошептал Мар.

Юноша, продолжая бормотать, теперь это были всё сплошь ругательства, поволок его в оазис. Там аккуратно уложил у ручья, дал попить. Из своей сумки извлёк пузырёк, снял с него крышку, протянул ему:

— Сильное обезболивающее, — сказал, с интересом разглядывая его.

Он, судя по всему, ожидал его реакцию. Доверится ли чужестранец ему? Если да, то он глуп, если нет, то безрассуден. Оскорбить принца Самира недоверием в лицо! Раненый оказался и тем, и другим. Он проглотил снадобье, даже не попытавшись проверить его на яды, пробормотал: "Спасибо", и прикрыл глаза. Какое доверие и какое безрассудство! Нельзя так доверять!

Самир чуть прикоснулся к раненому, привлекая его внимание. Тот открыл глаза.

— Опасности для жизни нет, — сверлил принц чужеземца странными желтоватыми глазами, — но ты слаб сейчас и если я убью тебя, то царь щедро меня наградит.

Мар засмеялся, насколько это было возможно с обожжённым боком:

— Мой брат всегда говорит так же, но нет ничего, что он ценил бы больше, чем преданность.

Молодой человек надулся. Вблизи он не выглядел мальчиком. Юноша: рослый и развитый, просто до странного гибкий и грациозный. И очень красив, что тоже объяснимо — в гарем царя Самира попадали только самые прекрасные девушки.

— Как мне позвать твоих? Не хочу оставлять тебя сейчас, один ты беззащитен, — спокойно, словно это не шло в разрез с его предыдущими речами, выдал принц.

— Я уже позвал, — ответил Мар.

Тот кивнул и убежал. В скорости посол увидел через просвет деревьев, что юноша вытащил на песок тело нападавшего, тщательно обыскал. В песке вырыл неглубокую яму, столкнул тело туда и сжёг до пепла. Присыпал песком пепелище и вернулся к нему.

Как раз подоспели Алат и Лавиль. Они возмущались, что он опять вляпался, ахали над ним, а лекарь, между тем, делал своё дело:

— Опасности нет, — вынес, наконец, вердикт.