Цветок на скале

Тай отхлебнула фрилл. Сжала виски руками. Вскрыла пухлое письмо Дарбора. Он отсылал ей своего рода дневники. Письмо состояло из фрагментов, которые он писал день за днём, а когда приходило время, отправлял. Тай нравилось: так она словно подсматривала за жизнью Лиметты. И за его жизнью…

Письмо было обычным. Дворф описывал события в городе и провинции. Пересказывал слухи о дворе и, как повелось, хвалил "их Наместника". Так было до последнего отрывка. Написан он был в скорости после праздника Перелома Года и начинался словами о том, что гном "никогда не надеялся дожить до таких великих событий" и о том, что "у всех них теперь появилась новая надежда".

Что это? Тай зажгла и приблизила к письму небольшой светлячок так, чтобы не повредить письмо. Нет, ей не показалось. На этой странице строчки кое-где расплывались, словно туда попала вода.

— Подождите, он что, плакал?!

Глава 40

— Ах ты, мелкий гадёныш! — не сдерживаясь, отшвырнул он мальчишку от себя со всей силы. С этим можно не миндальничать.

Мелкий гадёныш не обманул ожиданий. Уже в полёте он извернулся и приземлился как кошка — на все четыре лапы. Ни секунды не медля, чтобы прийти в себя, снова бросился к нему. Теперь под ноги, стелясь по земле, и обходя со стороны. Швырнул учебный меч ему под колени, а сам одновременно бросился на него, норовя достать до одной из тех точек, удар по которым пальцами вырубит здорового мага.

Научил на свою голову! Эти точки показал ему в своё время Самир, а он поделился со своим лучшим учеником. Посчитал, что тот уже достаточно зрелый и адекватный. Ага! Мало того, что мелкий паршивец потом несколько недель лупил дерево и песок руками, чтобы укрепить пальцы и ладони, так теперь просто горит желанием испробовать новинку на нём. Других, видишь ли, жаль! Как репей! Никакого соображения!

Нарушив правило поединка, Мар скрутил парня магией и подвесил перед собой. Тот, как обычно, не сразу пришёл в себя: извивался и шипел рассерженным котом:

— Что, мисси, так не справляешься?

— А чего ты хотел? — степенно отвечает Наместник. — Сам виноват, переходишь грань. Не могу же я бить в полную силу — это будет избиение младенцев!

— Что-то это не мешало вам раньше их избивать! — всё ещё не обрёл берега юноша.

Мар подтянул его к себе ближе, практически лицом к лицу:

— Иногда случается сопутствующий ущерб. Если ты этого не понимаешь, то тебе нечего делать в армии или в Тайной Канцелярии!

Опять отшвырнул мальчишку от себя. Тот предсказуемо сгруппировался и приземлился на ноги, сила броска позволяла. Побрёл к отцу.

Мар отправился попить и отдохнуть, краем глаза наблюдая как Квадр распекает своего мальчика, но с плохо скрытой гордостью на лице. Он, и правда, был прирождённым бойцом, его приёмный сын с нежным именем Солель и лицом столь красивым, что редко встретишь девушку, такую же привлекательную.

Мар тоже любил его и потому старался поселить в голове красавчика мысль, что таким как он, в армии не место. Хотя, вообще-то место, ещё как! Но только в разведке, в особых отрядах, которые отправляют на задания, с которых, как правило, не возвращаются. А ещё больше ему подошла бы Тайная Канцелярия, где такие вот тренированные и умные мальчики всегда нужны. Только задания там не менее гибельные, да ещё и в постели будут подкладывать. Чего красавцу пропадать?

Поэтому, с тех самых пор, как Сол заявил отцу, что надо пристроить его к какой-нибудь вдовушке потому, что он сам отправится искать себя, они и старались сделать всё, чтобы отвернуть парня от той службы, что подходила ему больше всего. А он был прирожденный шпион: красивый, умный, тренированный, обладающий своей, странной логикой и не обременённый излишней рефлексией. Девушки впадали в экстаз при виде этого сосунка.

— Лель! Лель! — кричали фанатки, пытаясь привлечь его внимание.

Вообще-то тут были не только поклонницы сына начальника гвардии. Мар тренировал многих сыновей аристократов и перспективных ребят, которые попадались ему на глаза. За замком обустроили целый тренировочный полигон, где они сейчас и находились.

Мелкие бегали по полосе препятствий. Старшие сражались друг с другом. Многие парни сбросили рубашки несмотря на то, что приближался Перелом Года. Жарко им, видишь-ли. Ага, жарко! От взглядов юных леди, что сидят на трибунах. Устроили представление!

Мар бурчал про себя, но не сердился. Что поделать, возраст у них такой: время красоваться, влюбляться, делать глупости. Даже Карн и Навель светят торсами, уж на что серьёзные ребята! Сам он рубашку не снимал никогда, незачем ему привлекать к себе лишнее внимание. Тем более, что за прошедшие годы ненависть к нему поулеглась. А то, что он ведёт себя со всеми как добрый дядюшка, и вовсе убедило молодежь, что он безопасен. На него начали поглядывать барышни и молодые вдовы. Со значением так поглядывать. Поэтому он был очень осторожен теперь. Незачем ему в его городе некрасивые истории.