Цветок предательства

Надо бы посоветовать Людмиле, чтобы она через Елену попробовала убедить Максима Шитова прекратить свою дурацкую игру в прятки. С одной стороны, Валерий понимал Шитова. Устал мужик от долгих допросов, от того, что ему приходится отбиваться от попыток следствия повесить на него вину за преступления, которые он не совершал. К тому же он переживал сейчас очень трудные времена, ведь он потерял единственного близкого человека, брата, который был частью его жизни, пусть и самой проблемной. К тому же от него в любое время могла отвернуться женщина, с которой у него, если верить Людмиле, начали завязываться романтические отношения.

А тут еще смерть сиделки!

– Спасибо, Люся, каша была очень вкусная, – сказал он, целуя жену. – Я поехал.

– Желаю тебе удачи! – она тоже поцеловала его и улыбнулась какой-то странной, незнакомой ему улыбкой.

А может, она молчит потому, что ей стало что-то известно? Ведь у Елены, ее новой знакомой, есть свой источник информации, к тому же не простой следователь, а человек наверху, сам Пушков…

– Я к Марии Калмыковой, к сестре сиделки, по делу Шитовых, а ты поторопи Надю с экспертизой книги, которую я ей вчера завез, хорошо? – сказал он Суровцеву по телефону из машины.

Книга, какой-то роман Золя. Что интересного она может рассказать следствию об обстоятельствах, при которых оказалась в квартире Шитовой? Скорее всего, ничего. Но однако там, в этом романе, много цветов. Это и натолкнуло на определенные мысли…

Вот так всегда: когда не за что зацепиться, ищешь уже не улики, а их возможные призраки.

На Масловку он приехал в начале десятого, быстро нашел нужную квартиру, позвонил.

Он знал, что разговор с сестрой Любы будет трудным. Во-первых, это по его распоряжению похороны сиделки пришлось отложить. А ведь наверняка был заказан автобус, еще какие-то ритуальные услуги. Но ему не в чем было себя упрекнуть, поскольку именно тщательная экспертиза позволила доказать, что и Аркадий, и Люба были отравлены!

Он позвонил, не особенно надеясь, что в квартире кто-то есть. Будний день, Мария Калмыкова, вероятно, на работе. А это – в Выхино, далековато будет. И телефон у нее, как назло, сломался. Вот уж действительно – не вовремя.

– Кто там? – услышал он недовольный женский голос.

Ну, слава богу, дома!

– Следователь Зосимов.

– Сейчас.

Дверь открылась, и первое, что он увидел, – прислоненная к стене, обитая красным сатином, крышка гроба. Обычно крышки ставят в подъезде… В полумраке прихожей стояла женщина во всем черном. Стрижка каре, светлые волосы, поверх них черная косынка. И черные очки в пол-лица.

– Мария?

– Проходите. Я вас ждала. Вот сюда, здесь посветлее, – она пригласила его войти в гостиную, где в центре на табуретках стоял гроб с телом сестры, лицо которой было прикрыто платком.

– А можно где-нибудь в другом месте… – сказал Зосимов, шарахаясь от этого зрелища. – Я понимаю, у вас горе. Позвольте выразить вам свои соболезнования.

– Спасибо.

– Когда похороны?

– Завтра в двенадцать.

– Вы уж извините, что так получилось с телом вашей сестры… что не дали вам возможность похоронить ее, как положено, вовремя, понимаю, что вы потратились… Мария, вы слышите меня?

– Да-да, извините… Вы думаете, я не понимаю, зачем вы ко мне пришли? Да я вам благодарна, что все так получилось. Теперь мы хотя бы знаем, что Любушку убили. Я сразу стала подозревать что-то неладное. Ведь Люба была совершенно здорова. И уж на сердце точно никогда не жаловалась. Да и разве стала бы она ухаживать за тяжелобольным, если бы ей нельзя было поднимать тяжести? Валерий… Как вас?

– …Григорьевич.

– Валерий Григорьевич, прошу вас, держите меня в курсе расследования. Но вы приехали ко мне сюда, чтобы задать какие-то вопросы, ведь так? Вы хотите расспросить меня о моей сестре и Аркадии?

– В смысле? – не понял Зосимов. – А… Ну, да. Расскажите, кто, по-вашему, мог так ненавидеть Аркадия и вашу сестру?

– Вы что, нарочно пытаетесь меня запутать? О какой такой ненависти вы говорите?

Слезы из-под темных очков потекли по впалым щекам, закапали на черную ткань платья.

Валерий был окончательно сбит с толку. Ему вдруг показалось, что Мария Калмыкова знает об этом деле что-то такое, о чем он и не подозревает, и ей кажется, что он просто ломает перед ней комедию, разыгрывая из себя простачка. Как бы подыграть ей, чтобы выведать у нее правду?

Или же честно признаться, что у него нет ни одной сколько-нибудь стоящей версии, позволить ей самой выложить ее как драгоценность?

– Вы знаете, кто убил вашу сестру? – он решил действовать наверняка.

– А вы как будто не знаете, – она скривила свой бледный, мокрый от слез рот в усмешке. – Пожалуйста, не надо вот этих дежурных дурацких вопросов… Вы же сами все отлично знаете. Я понимаю еще, если бы Аркадий был жив, но его нет. История окончена. Можно выложить все свои карты. Не перед кем стыдиться.

– Я не понял…