Цветок пустыни

В Сомали колодцы – это просто открытые ямы, очень глубокие, порой метров тридцать. За водой (в засуху она была скорее похожа на мутную жижу) спускались с ведром на самое дно. Вдруг подошел какой-то мужчина и довольно агрессивно стал поторапливать отца, на что тот ему предложил спуститься в колодец и заниматься своими делами.

– Так и сделаю!

Мужчина тут же спустился в колодец со своими бурдюками и начал наполнять их водой. Тут-то отец и заметил следы его сандалий, отпечатавшихся в вязкой грязи.

Единственный урок полового воспитания в Сомали звучал так: «Ты должна выйти замуж девственницей».

– Так это ты, извращенец! – закричал отец, схватив мужчину за плечи. – Это ты, урод, приставал к моей дочери!

Отец ударил его, а затем снова и снова – он избивал его словно тот был паршивым бродячим псом. Но тот вдруг вытащил из кармана огромный нож – африканский охотничий нож – и пырнул моего отца раза три или четыре, прежде чем тот сумел вывернуть негодяю руку и пырнуть его этим же ножом. Отец тогда еле выбрался из колодца и вернулся домой чуть живой – хворал долго, но все-таки поправился. Тогда-то я и поняла, сколько смысла и правды было в его обещаниях умереть за нашу честь.

– Вы, принцессы, мои сокровища, и храню я вас под самым крепким замком, – так начиналась одна из любимых шуток отца. – И ключ – у меня!

– Папочка, а где ты хранишь этот ключ?

– Я его выбросил, – отвечал отец, заливаясь сумасшедшим смехом.

– А как же мы тогда выберемся? – вскрикивала я, и волна смеха захлестывала все семейство.

– Только когда папа скажет, что пора, моя принцесса.

Эта шутка раз за разом разыгрывалась с каждой дочерью, от самой старшей до младшей, – и на самом деле это было все взаправду. Никто из мужчин не имел права приближаться к нам без отцовского позволения. В этом было больше дальновидности, чем заботы: в Африке особенно ценили девственниц (отчасти процедура обрезания проводилась для того, чтобы девушка гарантированно сохранила свою чистоту до свадьбы). За девственницу-красавицу отцу удалось бы получить солидный выкуп. Впрочем, все это я поняла уже после бегства из дома – там я впервые задумалась о браке только после новости о Шукрин.

Прошло около двух дней. В один из вечеров отец по возвращении домой сразу начал звать меня:

– Варис! Ты где?

– Папа, я здесь!

– Поди ко мне! – Голос папы был очень ласковым, из чего я сделала вывод, что что-то намечается. Наверное, он хочет попросить меня присмотреть за скотиной завтра или отправиться на поиски воды. Я не двигалась с места, пытаясь догадаться, что же такого хочет от меня отец.

– Ну же, подойди ко мне! Варис, иди сюда.

Я сделала пару неуверенных шагов и подошла. Отец ничего не сказал, даже, наоборот, усадил меня на коленки.

– Варис, знаешь… какая же ты все-таки славная!

«Ну все, – подумала я. – Точно что-то не так».

– Ты такая славная, почти как мальчик, как сын.

В устах моего отца сравнение с сыном было самой высокой похвалой.

– Да, ты всегда мне была словно сын, ты так славно работаешь, за скотиной хорошо ходишь. Я хочу, чтобы ты знала: я буду сильно по тебе скучать.

В моей голове мелькнула мысль: «Наверное, папа переживает, что я убегу из дома, как Аман, когда ее попытались выдать замуж. Я убегу, и вся работа ляжет только на их с мамой плечи». Меня захлестнула волна нежности, и в порыве я крепко обняла отца:

– Ну что ты, папочка, я никуда от вас не уйду!

Он отстранился, внимательно посмотрел на меня и сказал:

– Нет, милая, обязательно уйдешь.

– Но куда я пойду? Я не могу бросить вас с мамой!

– Варис, уйдешь, уйдешь. Я подыскал тебе отличного мужа.

– Нет, нет! – Я оттолкнула отца и спрыгнула с колен. – Не пойду я никуда, я не хочу никуда уходить, прошу!

– Ну-ну, успокойся. Все будет отлично, я нашел тебе очень хорошего мужа.

Слезы застилали мне глаза. Я накинулась на отца своими маленькими кулачками и кричала:

– Нет, нет! Я не хочу замуж!

– Хорошо, Варис, давай так поступим. – Отец подобрал с земли камешек, спрятал руки за спину и начал быстро тасовать его по ладоням. Затем вытянул вперед два сжатых кулака: – Выбирай, в какой руке камешек? Если угадаешь, поступишь, как я скажу, и будешь счастлива всю жизнь. А если нет, то и жизнь твоя будет такой же пустой, потому что тебя изгонят из семьи.

Я выбрала левую рука – ладонь была пуста.

– Похоже, мне необязательно делать то, что ты велишь, – грустно прошептала я.

– Можем еще раз сыграть.

– Нет! Нет, папа, замуж я ни за что не пойду.

– Да что ты заладила? Он же хороший человек, можешь мне верить. Разве я бы выбрал для своей принцессы плохого мужа? Ты должна положиться на мое решение и делать, как тебе велят!

На все его уговоры у меня был только один ответ: нет. Поникшая, я стояла перед ним и качала головой из стороны в сторону. В какой-то момент отцу надоела эта сцена: он со злостью отбросил камешек в сторону и прокричал:

– Что ж, значит, в жизни тебя ждут одни только несчастья!

– Но, папа, это ведь мне придется жить так, а не тебе.