Цветок с тремя листьями (СИ)

Мицунари первым поднялся на крыльцо и присел на верхнюю ступеньку. Киёмаса снова усмехнулся и устроился на нижней, скрестив ноги. Так с Мицунари было разговаривать намного удобнее. Как бы он ни злился на бывшего друга, но если Мицунари пришел к нему по делу, значит, все действительно серьезно.

— Ну?

— Хидэцугу не виновен в покушении на его светлость.

— Что?.. — Киёмаса нахмурился, сжал пальцами свой подбородок и недоверчиво глянул на Мицунари. — Ты точно уверен?

— Да.

— Проклятье, — Киёмаса хлопнул ладонью по ступеньке, — значит, этот ублюдок разгуливает на свободе. Ты полный кретин, Мицунари.

— Это сейчас не имеет значения. Я уже приказал усилить охрану его светлости и господина Хироимару с госпожой.

— И что ты хочешь от меня? Его светлость не потерпит, если я буду повсюду сопровождать его. Впрочем, я могу охранять его покои тайно.

— Чушь. Киёмаса, ты давно заделался синоби? Или всерьез считаешь, что новое нападение будет совершено в открытую? Под усилением охраны я имел в виду то, что вместо обычных слуг его светлости будут прислуживать мои люди и переодетые синоби. И они же — постоянно находиться в саду и на прогулке. И всю пищу будут пробовать в несколько этапов. Его светлость не должен знать о принятых мерах.

Киёмаса задумался.

— В этом есть резон, — наконец сказал он, — но вооруженные воины не помешали бы, хотя бы в плане устрашения. А что если — мятеж?

— Не думаю, что решатся выступить открыто после недавних событий. Уж этой акцией устрашения ты полностью доволен, я уверен.

— Мицунари. Что тебе от меня надо?

— Ты встречался с юным господином Токугавой недавно. Я хочу знать, о чем вы говорили.

— С Хидэтадой? Что? Мицунари, ты его что ли подозреваешь?

— Я всех подозреваю. Даже тебя бы подозревал, но ты слишком туп.

Киёмаса пропустил слова Мицунари мимо ушей. И глубоко задумался.

— Нет, это полная ерунда. Ведь именно он спас сына его светлости. И сам чуть не погиб при этом. Ты опять ищешь не там, одного раза мало?

— Может, и не там. А ты не думал, что все это могло быть подстроено? Ведь юный господин Токугава совершенно не пострадал во время этого нападения?

— Что ты несешь? Зачем?

— Чтобы завоевать еще больше доверия его светлости и подобраться еще ближе. Даже у тебя хватило ума воспользоваться случаем и вернуть расположение нашего господина.

— Чем воспользоваться? Ты давно ходил к лекарю, Мицунари? Я был уверен, что лишусь головы за свою выходку.

— Киёмаса… — закатил глаза Мицунари, — а то я тебя первый день знаю. Уж чем, а жизнью своей ты никогда не боялся рисковать. Или ты госпожу Тятю спасал из особой к ней любви?

Киёмаса хмыкнул:

— Ты только что называл меня дураком и трусом. Может, и землетрясение тоже я устроил? Или Хидэтада?

— Землетрясение — случайность. Но если даже у тебя хватило ума ей воспользоваться, то…

— То пацан, мечтающий сбежать на войну, может подстроить фальшивое покушение?

— Киёмаса. Я понятия не имею, о чем он мечтает. И именно это я и хотел услышать от тебя. Зачем он приезжал к тебе?

— Привезти сладости от госпожи Нэнэ.

— Что?

— Что слышал, болван. Госпожа попросила его передать мне данго. С медом.

— Почему его?

— А кого ей было просить, тебя что ли?

— Я не понимаю…

— И не поймешь, — Киёмаса хлопнул его по плечу. — Как по мне — ты занят какой-то хренью.

— Да? И что бы ты делал на моем месте? Стоял бы в дверях спальни его светлости с копьем наперевес и ждал, когда придет убийца?

— Нет, Мицунари. Но ты прав. Я бы сделал так, чтобы убийца пришел сам.

Мицунари замер на мгновение, а потом резко вкинул голову:

— Ловушка. Точно. Мы заманим его в ловушку. И тогда все увидят, ошибаюсь я или нет. Вот что, Киёмаса. Все знают, что мы с тобой в ссоре и ненавидим друг друга. Пусть и дальше так думают. Ты понял?

— Конечно, понял, Мицунари, — Киёмаса ухмыльнулся, развернулся и врезал Мицунари кулаком в челюсть.

Глава 4

— Стойте! Мицунари, да стойте же! А вы? Что вы уставились? Оставьте меня! — Тятя сделала изящное движение кистью, прогоняя сопровождающих ее девочек-служанок. И быстро двинулась вперед по коридору, шурша по полу шелком длинного подола.

— Я говорю — остановитесь!

Мицунари остановился, опустился на колени и почтительно поклонился.

— Немедленно встаньте! К чему эти формальности, здесь все равно никого нет. И я уже видела ваше лицо!

— Прошу простить меня, госпожа. Мне и правда не хотелось предстать перед вашим взором в таком жалком виде, — Мицунари встал, но голову продолжал держать опущенной.

— Прекратите, Мицунари! — Тятя подошла к нему почти вплотную и коснулась кончиками пальцев его распухшей щеки.

Мицунари слегка дернулся и отстранился.

— Больно?.. Бедный мой Мицунари… Вам не стоит от меня убегать. Я не его светлость и не буду над вами смеяться.

— Нет, что вы… вовсе нет. Мне не больно. И его светлость правильно поднял меня на смех. И мне действительно нужно больше спать, чтобы не падать с лестниц от усталости.

— Глупости, Мицунари. Ну-ка, посмотрите мне в глаза. Думаете, я поверила в эту чушь насчет падения с лестницы? Вы? С вашей грацией? Это не смешно, право, совершенно не смешно.