Цветок счастья

Когда Джанетта расстегнула блузку и бросила ее на влажную узкую полоску песка, ей вспомнился тот случай, когда она застала Закари купающимся. Тогда она ни за что в жизни не поверила бы, что в один прекрасный день будет купаться вместе с ним. Радостно рассмеявшись, Джанетта стащила бриджи и в нижнем белье с кружевными оборками вошла в прохладную воду. Она брела, пока вода не дошла ей до груди, а затем медленно поплыла, чувствуя, как ледяные иголочки покалывают кожу.

Когда Буцефал вновь подошел довольно близко, Закари бросился вперед, стараясь ухватить повод, но опять промахнулся. Чертыхаясь, он поднялся с земли. Буцефал пребывал в таком игривом настроении, что нельзя было оставлять его непривязанным. Следовало обязательно поймать его, сколько бы ни пришлось затратить на это драгоценного времени.

– Буцефал! – раздраженно выкрикнул Закари в темноту. – Иди сюда, чертов озорник!

На этот раз Буцефал послушался и подошел к хозяину. Ведя его туда, где был привязан Бен, Закари ощутил, как дрожит земля под ногами. Резко остановился, напряженно прислушался. Уловил пока очень слабый, но явный топот копыт, который быстро приближался. Слишком быстро, чтобы это был случайный путешественник, который мог бы проехать без остановки, не потревожив их. Да и китайские мулы или пони не могли двигаться с такой скоростью. К их лагерю определенно приближался европеец.

Закари охватили тревога и дурное предчувствие. Привязав Буцефала, он принялся ждать, засунув большие пальцы за широкий кожаный ремень. Но еще до того, как лошадь и всадник появились в поле зрения, Закари уже догадался, кто этот всадник. Понимая, что брачная ночь явно откладывается, Закари от души пожалел о том, что не овладел Джанеттой в пагоде, а вернулся на берег реки. И вот теперь, крепко сжав челюсти и чувствуя, как пульсирует жилка на виске, он ждал приближения Чарльза.

Чарльз хорошо знал привычки Закари, поэтому не сомневался, что он будет двигаться вдоль реки, а на ночлег остановится как можно ближе к берегу. На постоялом дворе в Пэне Чарльз выяснил у старшего из нанятых китайцев, что Закари приказал нагнать его на следующий день, а сам с английской леди уехал около часа назад. Решив, что Закари велел китайцам остаться на постоялом дворе, чтобы в относительно хороших условиях поменять бумагу в сушильных прессах, Чарльз не усмотрел в этом решении ничего странного. Пребывая в неведении относительно бракосочетания Закари и Джанетты, он галопом поскакал из Пэна, надеясь догнать их до наступления темноты.

Несмотря на неудобства, которые доставляла висевшая на перевязи сломанная рука, продвигался Чарльз довольно быстро. Однако с наступлением темноты его погоня все еще не увенчалась успехом, и он уже начал подумывать о том, чтобы остановиться на ночлег, когда заметил впереди отсвет костра. Яростно пришпорив лошадь, он галопом понесся в ту сторону и едва не налетел на Закари.

– Боже мой, Зак! – вскричал Чарльз, осаживая лошадь. – Почему ты не окликнул меня?

– Какого дьявола ты тут делаешь? – раздраженно бросил Закари, пропустив вопрос мимо ушей. Ему показалось, что его грудь стянули стальные обручи.

Чарльз усмехнулся и спешился.

– Я приехал за Джанеттой. В Чунцине я понял, что поступил как сущий осел, возвратясь без нее… и был ослом, слушая твои советы по этому поводу.

Несмотря на то что Чарльз дружески похлопал его по спине здоровой рукой, Закари стоял неподвижно, засунув большие пальцы за ремень.

– Какие советы?

Голос Закари прозвучал так сурово, что Чарльз рассмеялся:

– Да расслабься ты. В твоих словах было много разумного, и я это оценил. Но по возвращении в Чунцин я долго разговаривал с Сереной и совершенно ясно понял, что твои предположения были неверны.

– Какие предположения?

– Что Джанетта пытается скомпрометировать меня и вынудить жениться на ней. – Чарльз подошел к костру и стал греть сломанную руку. – Я понимаю, конечно, что, когда в тот вечер застал нас… гм… за разговором, – он застенчиво улыбнулся, – ты решил, что она горит желанием выскочить за меня замуж. И хотя я не слишком высокого мнения о своей особе, это желание показалось мне вполне естественным. А ты язвительно заметил, что она едва меня знает и ее слова и бегство из Чунцина в погоне за мной выглядят очень подозрительными.

Закари удивленно уставился на Чарльза.

– О каких словах ты говоришь? – сдавленным голосом спросил Закари. – Ты не рассказывал, что предшествовало той маленькой любовной сцене, которой я невольно помешал.

Чарльз откашлялся. По натуре он не был лжецом, но ему не хотелось предстать перед другом в неприглядном свете. А теперь, когда Серена поведала ему об истинных чувствах Джанетты, он считал вполне допустимым несколько приукрасить ту сцену и оправдаться в глазах Закари.

– Она сказала, что влюбилась в меня с первого взгляда, – ответил Чарльз, стараясь выдержать скромный тон. В конце концов, нет ничего страшного в том, чтобы вложить слова Серены в уста самой Джанетты.