Цветок вампира - аконит

— Помнишь, ты рассказывал о доме основателей города, рядом с лесопилкой?

На едва уловимое мгновение мне показалось, что лицо Никиты стало серьёзным, а взгляд настороженным. Но, точно зыбкое видение, стоило мне моргнуть, как на лице Каримова вновь красовались очаровательные ямочки. Они всегда появлялись, стоила Нику широко улыбнуться или же засмеяться и мне это нравилось.

— Точно туда хочешь?

— Ага.

— Ну, — Никита снял машину с ручника и голос его зазвучал, как у актера в театре: — Раз дама просит.

Каримов гнал машину по трассе, сливая воедино пейзаж за окном. В хаотичном танце линия деревьев у дороги то появлялась, то обрывалась, уступая место незнакомым мне съездам. На небе совсем рассвело, а облака разошлись, точно с самого утра над городом не нависало пасмурное безразличное небо. Не было видно ничего, кроме сосновых крон, которые купались в скупых лучах осеннего солнца. Казалось, они отчаянное тянулись ввысь, стремясь вобрать то последнее, что могли, перед холодной зимой.

В бардачке машины оказалась полная пачка цветастого мармелада в форме плюшевых медведей, как я любила. Совпадение показалось мне приятным, и с разрешения Никиты, я надорвала край пакета и выудила несколько кислотно-зелёных медведей и положила в рот.

— Ты будешь? — прожевав первую порцию, я спросила у Никиты.

— Если только парочку. — Каримов протянул руку, ладонью вверх.

— Тебе какого цвета?

Никита слегка нахмурил брови, точно не понял вопроса:

— Какие попадутся, наверное.

— Я могу достать те, которые тебе нравятся больше, — сказав это, я пожала плечами: — Это не сложно. Я всегда достаю только зелёные. Жёлтые с лимоном попробовала лишь однажды, и они показались ужасно кислыми, так что больше я не рисковала.

— Можешь скормить мне своих врагов, — заговорщицки, едва слышно, предложил Никита и на короткое мгновение обернулся ко мне, чтобы подмигнуть.

Недолго думая, я выудила из пакета трёх жёлтых медведей и вложила в протянутую руку. Никита лёгким движением забросил мармелад в рот и картинно начал жевать, громко чавкая, демонстрируя, как яростно он расправляется с моими врагами. Это показалось мне чертовски милым и забавным. Меня восхищала то, насколько легко я чувствовала себя рядом с ним.

Машина перестроилась в крайний правый ряд и замедлила ход. Никита включил поворотник и свернул на съезд. Монотонный лесной пейзаж сменился маленькими двухэтажными домами в отдалении. И тут и там виднелись теплицы и убранные к зиме картофельные поля, теперь похожие на голые прямоугольные участки холодной земли. Трава везде пожелтела. Казалось, ещё летом её добела выжгло раскалённое солнце. Всё говорило о том, что природа готова к первым заморозкам.

Мы ехали медленно по разбитой дороге, качаясь на каждой яме. На удивление это не раздражало, скорее наоборот: в компании Никиты настроение поднималось, точно мы не прогуливали школу, а дома не поджидал очередной ворох проблем и серьёзный разговор с родителями. Интересно, отцу уже позвонили учителя? Подумав об этом, я достала телефон из кармана куртки и разблокировала экран. Ни сообщений, ни пропущенных звонков. Увидев время, я подумала, что возможно они ещё появятся: подходил к концу только первый урок.

— Слушай, а как это место далеко от школы?

Никита снял одну руку с руля и проверил экран навигатора:

— Шестьдесят пять километров. Нам осталось ещё примерно двадцать.

— Ничего себе! Это же во сколько Смирновым встают, чтобы по пробкам доехать до школы?

Каримов безразлично пожал плечами, словно звёздная семейка не представляла для него никакого интереса:

— Кто знает. Последнее время они в школе как-то нечасто появляются. Может, вообще, уехали назад, к себе.

И правда. Прокручивая в голове воспоминания последних недель, я только сейчас осознала, что последний раз видела Эдуарда в день, когда дежурный учитель вернул мне телефон. Как странно. Я настолько была занята проблемами дома, что не заметила отсутствия не только соседа по парте, но и всей его семьи в столовой. Возможно оно и к лучшему, конечно. Во всяком случае никакие странные предчувствия и мысли о бродящим за мной по пятам Эдуарде не беспокоили: ещё бы, я ведь только и делала теперь, что сидела дома.

Должно быть, отсутствие любимцев общественности заметили другие, вроде Татьяны и её подруг. Мне легко было представить, как горячо расстраивается Ростова, смотря на неизменно пустой стол. Эта мысли меня занимала, пусть и в глубине души, я не желала Тане страданий. Просто она была одной из тех девушек, которые занимали меня меньше всего. В тени королевы школы, её громкого голоса и порой навязчивой привычки задавать людям неудобные вопросы, Ростова меня отталкивала. Куда больше по духу мне казалась близка подруга Тани, имя которой всё время ускользало из моей памяти.

— Может задам тебе глупый вопрос?

— Можно и умный.

Я улыбнулась:

— А как зовут девушку, подругу Татьяны. Такая тихая, с тёмными длинными волосами, часто собранными в низкий хвост и прямоугольными очками?