Цветок забвения

Я отступала до тех пор, пока не прижалась к статуе Девы, то ли собираясь её защищать, то ли требуя защиты.

— Ты — самый чужой мне человек, что бы ты ни сказал и ни сделал, — прошипела я.

— Что бы ты ни сказала и ни сделала, я останусь самым близким тебе человеком. — Он подошёл, протянув руку. — Давай, расскажи, что ты сделала?

— Ты сумасшедший, — прошептала я, отворачиваясь. — Не трогай меня! Убирайся!

Его прикосновение не обожгло огнём вопреки ожиданиям. Он погладил меня по щеке, в каком-то детском, успокаивающем жесте.

— Не бойся ты так. Я прощаю тебя. В конце концов, как ты однажды сказала, нет ничего, что мы не смогли бы друг другу простить. Да? — Он сжал мой подбородок, заставляя повернуть голову, смотреть на него. — Даже если ты позволяла этому влюблённому в тебя мальчику-Старцу трогать тебя. А может, не только ему.

— Что ты несёшь?

— Я ни к одной женщине не прикоснулся, пока ты тут наслаждалась восхищением мужчин. Так ты решила мне отомстить? Знаешь, я ведь даже без техник пойму, лжёшь ты или нет.

— Как ты смеешь меня допрашивать? — прошипела я. — То, что ты уничтожил клан Дев, не значит, что я стала твоей собственностью!

— Конечно, нет. Ты стала моей собственностью намного раньше.

— Ты… ты надругался надо мной!

— «Надругался»? Нет. — Он медленно растянул губы в жуткой улыбке. — У единых это не так называется. Это просто не может называть так у тех, кто всю жизнь стремился стать одним целым. Я — твоя любимая пара, так что, говоря твоими же словами, трахнись ты хоть с тысячью, тебе никогда этого не оспорить.

— Что ты несёшь… — Я чувствовала, как он продолжает загонять меня в угол, несмотря на то, что я уже прижималась спиной к холодному мрамору и была в таком отчаянии, что звала на помощь врага: — Убей его, Чили! Из всех людей, которые пали от твоей руки, он этого заслуживает больше всего! Посмотри, что он собирается сделать с твоей верностью!

— Забавно, — прошептал Датэ, наклоняясь к моему лицу. — Ты ведь понимаешь, что просишь о спасении именно меня?

— Нет! Прекрати! Хватит повторять это снова и снова! Не смей осквернять её память такими шутками!

— Это ты тут шутишь и оскверняешь. Ты опять пьяна? — Он коснулся моих губ своими. — Я и есть Чили.

* * *

Я вцепилась в его нижнюю губу зубами сразу после того, как он в очередной раз произнёс это имя. Но вместо того, чтобы отпрянуть, мужчина прижался теснее. А когда я разжала зубы, превратил укус в ещё более злой, болезненный поцелуй. Судя по всем этим шрамам, он находил особое удовольствие в страданиях.

— Я и забыл, как ты обожаешь кусаться. Соскучилась по грубой любви? Я как раз в настроении. — Датэ сбросил с плеча мантию. — Ложись. Я буду с тобой таким, каким ты меня захочешь.

— Пошёл к чёрту! Думаешь, я верю тебе?! На этот раз тебе всё же придётся убить меня, чтобы заполучить!

— Да что с тобой? — проворчал недовольно Датэ. — Вино тут ни при чём, я не почувствовал вкуса. Значит, ты просто выводишь меня из себя. Зачем?

— Ты… ты чокнутый! Ты разорил мой дом! Убил мою семью! Ты присвоил себе наши техники!

— Присвоил техники? — повторил он, кося под дурака. — Чего?

— Не прикидывайся! Забыл обо всём за десять лет? Ты искупался в крови моих сестёр, чтобы овладеть высшим мастерством Дев!

— С каких пор этого достаточно, чтобы овладеть мастерством?

Я обомлела. Его слова прозвучали так спокойно и… логично. Но вместо того, чтобы спросить, как же он тогда заполучил нашу силу, я недоуменно прошептала:

— Тогда зачем… зачем ты это сделал?

— Ты не помнишь?

— Я потеряла память и свои способности по твоей вине! Конечно, я ничего не помню! Из-за печати, которую ты поставил на моё сердце!

— Печать на сердце? — повторил задумчиво мужчина. — Первый раз о такой слышу. Кто тебе сказал об этом?

Я промолчала, опустив голову, но Датэ подцепил мой подбородок, наклоняясь. Но не для очередного поцелуя, а чтобы внимательно рассмотреть. Прикоснуться. К губам. К шее. К груди… и ниже…

Я даже не вздрогнула, когда почувствовала, как он начал собирать подол платья.

— Неужели ты думаешь, что я бы захотел оставить тебя беззащитной? Или чтобы ты забыла обо мне? Это было бы чертовски нечестно, потому что я думал о тебе постоянно. — Просунув руку под подол, он провёл пальцами вверх по моему бедру. — Если уж речь зашла о печати… если бы у меня была возможность нарисовать её для тебя, я бы поставил смертельную, вот сюда.

Они с Илаем даже мыслили одинаково. Мужчины.

Конечно, из-за того, что мы находились в святилище, прикосновение ко мне не убило Калеку. Совсем наоборот, почувствовав тепло и нежность женского тела, он стал лишь настойчивее. А я застыла. На фоне открывшейся правды, то, что происходило со мной, вообще не впечатляло.

Он сказал, что лучшая из Дев — худший мужчина на свете? Что моя единая — предводитель Калек? То, в чём я находила утешение, на самом деле стало причиной моего самого неизбывного горя? Всё это время презирая плотскую любовь, я кичилась связью с Датэ?