Цветок живой, благоуханный… (сборник)

Прощай, Таганрог, вернее, до свидания. Как это ни грустно, но я прощаюсь с Таганрогом до следующего лета, последний раз прохожу по Греческой улице, мимо домика Чайковского, миную Александровский дворец, где проездом на Кавказ в 1820 году останавливался молодой Пушкин и где в декабре 1825 года скончался Александр I, что породило поговорку «Александр всю жизнь в дороге, а умер в Таганроге» (в 15 минутах ходьбы от дворца на Банковской площади стоит бронзовая фигура императора). Я выхожу на бульвар, имеющий четыре названия: Исторический, Воронцовский, Комсомольский и Приморский. Больше всего ему подходит название Исторический, так как на нем установлена во весь рост бронзовая фигура Петра I, отлитая во Франции и морем доставленная в Таганрог в начале двадцатого века. Как грозный страж, всматривается славный шкипер в морскую даль – не посягает ли кто на священные границы России. Автор этого впечатляющего своей мощью и величием памятника основателю города – скульптор Марк Антокольский, а все хлопоты по его открытию в Таганроге взял на себя Антон Павлович Чехов. Моя прощальная прогулка по городу заканчивается у храма Святого Николая Чудотворца, построенного в XVIII веке на мысе Таган-Рог, где по преданию стояла палатка Петра I. Я застываю у входа в храм перед памятной доской из мрамора, на которой выбиты имена доблестных защитников Отечества, живших в Таганроге в разное время. Здесь и георгиевские кавалеры, и Герои Советского Союза: Адмирал Ушаков и матрос Голубец, маршал Гречко и пулеметчик Ломакин. Воистину никто не забыт и ничто не забыто.

Попрощавшись с Таганрогом, я сажусь на закате дня в поезд Адлер – Москва. Поезд трогается. Посматриваю с грустью в окно и вспоминаю чеховские строки из повести «Огни»: «Поезд шел по берегу. Море было гладко, и в него весело и спокойно гляделось бирюзовое небо, почти наполовину выкрашенное в нежный золотисто-багряный закат. Кое-где на нем чернели рыбацкие лодочки и плоты. Запах поля мешался с нежной сыростью, веявшей с моря. Поезд летел быстро».

2004 г.

Танаис (Сотрудникам музея-заповедника «Танаис» посвящается)

На руинах Боспорского царства
Открываются тайны земли.
Отцвели города-государства —
Их печальному зову внемли!

Проникай вглубь веков, не робея,

И расслышишь на холмах крутых
Оживающей Пантикапеи
Гимн Эллады, клич скифов степных.

Нет, не боги, не львы – человеки

Покоряли пространство Земли.
На Олимп восходившие греки
В устье Дона торговлю вели.

Здесь два мира встречались без страха,

Торговали умно и хитро.
Принимал от Европы скиф-пахарь
Чашу дружбы в обмен на зерно.

Снаряжай не корабль, хоть байдарку.

По Донцу к Танаису спустись.
Древний город держал свою марку,
Вдаль времен ты смелее вглядись

И увидишь в сиреневой дымке

Караваны торговых судов,
И услышишь на греческом рынке
Рев верблюдов и стоны рабов.

И средь тлена и праха кладбища,

Хоть запрятано было хитро,
Вдруг сверкнет из руин городища,
Ослепляя твой взор, серебро.

На развалинах древнего царства

Открываются тайны земли.
Отцвели города-государства
Их печальному зову внемли.

2004 г.

Кто сказал, что Чехов не бывал в Мытищах?

Кто сказал, что Чехов не бывал в Мытищах?
В Чеховских рассказах адресов не ищут.
Ты вглядись попристальней в город свой, дружище.
И ответишь искренне: Чехов был в Мытищах!

Дом тот с мезонином и садов цветенье

У тебя развеют всякое сомненье.
И не надо ехать ни в какую Ялту,
Покидать Россию, ставить жизнь на карту.

Здесь тебя облает рыжая Каштанка,

Дама нежно взглянет, может, и дворянка.
Унтер Пришибеев выпучит глазища,
Кто сказал, что Чехов не бывал в Мытищах?!

2004 г.