Цветок живой, благоуханный… (сборник)

Она. Соавтор и обучит, вы же с ним на дружеской ноге.

Он. Стихи сработать мудрено.

Она. Это точно.

Он. Сначала мы берем перо и пишем сразу набело.

Она. А потом, что написано пером не вырубишь топором?

Он. Причем здесь топор? Я же не в киллеры готовлюсь.

Она. Такими стихами убить можно.

Он. Вот, видите, даже вас проняло, что значит талант!

Она. Ближе к теме.

Он. Я продолжаю.

Скрипит перо скорое,
Летит скользя. Хороший поэт Я,
Сдержать нельзя.

Она. Попробуй, удержи такого.

Он. Я заканчиваю, мне при жизни памятник полагается по чину.

Она.

Заложить бы динамиту —
Ну-ка, дрызнь!

Он (испугано)… У вас на Парнасе тоже разборки случаются?

Она. У нас такое случается, что ни в сказке сказать, ни пером описать, ни в фильме ужасов увидать.

Он. А кто у вас теперь в авторитете?

Она. Да все те же. Серега Рязанский, он теперь на Тверском тусуется, неподалеку от Сергеевича, по кличке «африканец»; Миша Пензенский – тоже московский авторитет. С тех пор как с Кавказа вернулся, у Красных ворот постоянно прописался.

Он. Устраиваются же люди.

Она. Ну, ваш соавтор тоже неплохо устроился. Все на той же площади в центре Москвы из широких штанин «серпастый, молоткастый» достает.

Он. Да, паспорт Владимиру Владимировичу придется менять. По нынешним временам с его «серпастым, молоткастым» не то что в Рим, в Крым не попадешь.

Она. Да, по нынешним временам Владимир Владимирович невыездной.

Он. Я нашел выход для нас обоих.

Она. Какой же, если не секрет?

Он. Вписываю соавтора в свой Российский паспорт и беру его фамилию. Пора узаконить наши отношения. Оседлаем Пегаса и на Парнасе к музам поскачем.

Она. Пегас не выдержит двоих.

Он. Выдержит. Он целую бригаду выдержит.

Она. Бригадой оно, конечно, способнее.

(Он берет гитару. Звучит песня.)

На Бригадный подряд перешла наша лира
Мы бригадой штурмуем пространство эфира,
Что нам Демона дух, что нам крылья Пегаса.
Мы прорвемся наверх, на вершину Парнаса!

Нас узнает народ, нас узнает Россия,

И мы явимся в мир, как вторая мессия.
Нас не каждый поймет, зато каждый услышит.
Мы загоним Пегаса, и так еле дышит.
Нас потомки почтят в поминальной молитве.
Мы оденемся в мрамор, как павшие в битве!

2006 г.

Таинственный остров – Лосиный

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Писатель-фантаст Александр Беляков.

Черт, он же леший, Павел Криволапов.

Русалка Светлана.

Писатель. После ночной смены отоспаться надо. Писать некогда. Хорошо бы меня сослали, как тезку, в пустынный уголок хотя бы на годок.

Где ты, праздность вольная – подруга размышления?!

(Появляется черт с гитарой. Гитара в футляре.)

Писатель. Ты, черт, опять по мою душу явился, опять чемодан денег предлагать будешь?

Черт. Размечтался, писатель-фантаст. Только раз бывает в жизни встреча, только раз дается в жизни шанс. (Достает гитару и наигрывает на ней.) Ты свой шанс упустил, пеняй на себя. Мог раскрутиться, типографию купить, завалить печатной продукцией книжный рынок.

Писатель. Знаешь, как сказал один поэт в прошлом веке: «И без меня в достатке дряни».

Черт. Что прошлое вспоминать, сейчас на дворе двадцать первый век. (Наигрывает на гитаре и поет.)

Двадцать первый век, двадцать первый,
Вновь натянуты наши нервы,
Словно струны в оркестре вселенной.
Двадцать первый век, двадцать первый.

Писатель. Не играй на нервах, черт! Иди к лешему!

Черт. Так я, собственно, за этим к тебе и пришел.

Писатель. То есть?

Черт. То и есть, что я теперь не черт, а леший. Имидж сменил. Хочу, чтобы ты мне новые документы в типографии отпечатал на имя Лешего Крутого.

Писатель. На зону захотелось?

Черт. Как ты догадался, писатель?

Писатель. Очень просто. За подделку документов полагается зона.

Черт. Обижаете, гражданин писатель. (Поет).

Не черт я, а леший, не в чем не замешан.
Я только свой имидж сменил.
Ночами не спится, русалка все снится.
Лес темный покой мой смутил.

Писатель. Так ты лесную зону имел в виду?

Черт. В том то и дело, что не имел и не имею, а хочу иметь и не только в виду, но и в собственности. (Поет.)