Цветок жизни. Книга изумрудная

— Ли, я напугал, понимаю. Ты не бойся, я не ударю. Я не сделаю больно. Не обижу. Ты только не трясись так, хорошо? Сказать честно, ты сама меня пугаешь вот этим. Если тебе будет легче, то можем прекрасно побояться вместе. Идет? — и нес я вот такую чушь еще минут пять, пока не почувствовал, что она расслабилась и стала спокойной в моих руках.

Еще через минуту она слабо попыталась отстраниться от меня, я тут же отпустил, но…. Как-то неуютно стало. Это как понимать?

— Что? Ты как?

Она помотала головой и попыталась сказать. Слова не шли. Я думаю, это потому, что в изоляции ей не с кем было говорить. Да и козёл этот мог заставить молчать.

Так, спокойно. Располыхался ты Илья. Уймись и не пугай маленькую!

— Я уже понял, что говорить тебе тяжело. Может, напишешь? Честное слово, мне любопытно. И про Антона- Нати, и про дар твой я такими темпами узнаю только к старости.

— Я не боюсь Вас, — далось ей с трудом, но внятно.

Я обрадовался. Даже очень.

— Хорошая новость, Ли. А теперь про дар, ага? — она посмотрела на меня так, словно я попросил ее забраться на Шайс-билдинг.

— Я покажу.

Покажет? Чёрт, любопытно.

Она оглянулась и, увидев нечто вдалеке, подняла руку. Кисть ее, полупрозрачная, изящная, смотрелась невероятно красиво на фоне голубого неба.

Лилит очень грациозна. Есть что-то в ее движениях от майко, когда те разливают чай на церемонии. Вот кисть, пальчики, поворот и непередаваемо плавный жест.

На кончики ее пальцев вспорхнула синица. Внимательно осмотрела Ли глазами-бусинками и защебетала. Клянусь своими миллионами, Ли ее прекрасно поняла! И ответила!

— Lascia che la primavera sia presto (Пусть весна будет ранней), — синица КИВНУЛА Ли и улетела.

Чтоб я сдох! Но это был еще не конец.

Малышка подошла к осинке. Откуда она взялась тут? Может, я не замечал ее среди сосен? Одна из ветвей деревца была сломана. Ли заискрилась изумрудами, прикоснулась к ветке и та…приросла обратно.

Окей, Лилит. Зато я могу делать деньги! Но, чёрт меня подери, это круто!

— А с людьми? — она отрицательно покачала головой и сказала.

— Почти никогда.

— А с животными и растениями всегда? — она покачала головой еще раз.

— Когда ЧУВСТВУЮ, что могу.

— А с Антоном? Он тебе намяукал, что он Йонатан? И говорила ты с ним на языке Мудрого Черноглазого Царя.

— Он сказал. Скучал по языку. Речи.

И смешно и грустно.

— Ли, ты первая, кто смог с ним подружиться. До твоего появления этот битюг был сплошным наказанием. Сейчас даже не шипит. Спасибо. Я понятия не имел, какому Богу молиться, чтобы он кота этого жуткого вразумил. Но, картина все равно с тебя! Когда почувствуешь, что можешь. Ок?

Если она будет на меня смотреть так, как смотрит сейчас, я стану молиться ей. На нее. Хочешь, маленькая, я тоже мяукну? Мне самому одиноко. Я так живу.

Так, тихо. Это что за… Во как… И слова вылетели все. Что там Стива на счет тиби болтал? «Мозги набекрень» и «вывернула наизнанку».

Плохо, если наизнанку, Ли. Она у меня пустая, изнанка эта.

Я заметил, что Ли убрала ручки в кармашки. Да, РУЧКИ и в КАРМАШКИ. Хороший ты парень, Илья, но не джентльмен. Маленькую совсем заморозил! Холодно еще для долгих прогулок.

— Пойдем домой. Холодно, — она кивнула и пошла за мной.

Слегка покачнулась и я сразу ее подхватил.

— Все в порядке?

— Скользко.

Я не отпустил. Ли против не была и мы в обнимку зашли в теплый дом.

— Отлично! Ты решил девочку заморозить? Сам ледышка, так пусть и она заиндевеет? — замечательно, Жу, продолжай.

И тут выступила Ли. Я ушам своим поверил с трудом.

— Не ледышка, — и испугалась вот этих своих слов!

Это она так меня защищает? Вот эта хрупкая малышка? Не о том… Я не ледышка? Все, хватит с меня. Вопросы множатся, ответов ноль.

— Чаю дай, пышка.

— А нормально нельзя попросить? — Жу снимала с Ли сапожки и куртку.

Ли пыталась сделать это сама, видно понимая комичность такой заботы, но Жу была слишком большим противником и она сдалась.

— Дай чаю немедленно, пышка. С лимоном.

— Вот так лучше! — и уколыхалась в кухню.

Ли осталась тонким столбиком в холле, не зная куда идти и что делать.

— Пойдем, я покажу тебе дом.

И мы пошли. Я показал ей библиотеку, гостиные, спальни и небольшой спортивный зал. В свой кабинет я ее приглашать не стал. Просто не зная, как именно она отнесется к своим же картинам на стенах. Возможно, это станет травмой. Не факт. Но рисковать я не хотел.

Позже мы пили чай. Я все время смотрел на Ли. Она так внимательно изучала чашки, еду, сам чай. Ее исключительные, изумрудные глаза сияли. Интересно, почему? Ну, да, голодала. Тогда должна, по идее, есть все подряд. А она смотрит…

Краски, цвет. Вот, чего ей не хватало. Солнца тоже. Воздуха. Света.

Демидов, Монк, горите в аду! Я собрался полыхнуть, но телефонный звонок мне помешал и Слава Богу!

Я вышел и ответил. Отцу.

— Иль, привет, сын.

— Па.