Цветок жизни. Книга изумрудная

— Это я понял. Ты ждала помощи. Желтый цвет очень тревожный. Впрочем, так писал Мастер, возможно поэтому, сам цвет стал символом дурных предчувствий.

— А как Вы меня нашли, Илья? — вот это замечательный вопрос, Лилит, но я ответить не смогу.

Магнит. Но, как объяснить?

— На «Орхидее» за окном Собор Спаса- на- Крови. Это Плёсков.

А вот тут Ли впала в состояние ступора и безмерного, молчаливого удивления.

— Ли? — я позвал, — Что с тобой?

— Я не хотела его писать, но дар велел. Собор, — ну, предположим…

Ей дар велел писать Собор, мне дар велел искать Собор. Она тиби. Прибавим сюда мой странный магнит, мои психозы и желание оберегать малышку, держать ее подле себя. Вывод…

Я покрылся холодным потом… Я ее Тантум? Иначе, как все это объяснить? А где руна? Я даже приложил руку к груди, проверить. Нет, подождите! Минуточку! Жениться да, обещал. Но к Тантуму я не готов. Ли сама не готова. И не могу я быть Тантум! Я не люблю никого! Я ей жизнь покалечу не хуже Демидова!

— Ли, у тебя ничего не болит? — голос мой был похож на жуткий, предсмертный хрип стариковский.

— Нет, — у нее глаза стали как у анимэшки, читай, огромные и на половину лица.

— Точно? Ни руки, ни ноги, ни грудь? — она отрицательно помотала головой, и волосы рассыпались по плечам очень красиво…

Не смотри на нее, Илья! Даже не смей. Так, спокойно. Это только догадки, домыслы. Руна не появилась, а спать я с ней не планировал, так что…. Или планировал? Или как. кого… Мне надо пойти и выпить! Вообще, сбежать.

Телефонный звонок! Очень вовремя!

— Па, привет! — я никогда еще не был так рад голосу отца в трубке!

— Здоровались уже. Ты пьян? — заметил.

— Нет.

— Откуда столько радости? А, точно, захапал состояние Лилит, коварный дитари, — отец, конечно, шутил.

— Ты уже сказал мне спасибо за это.

— Слышу своего нормального сынульку. Илья, сегодня к ужину у нас будут все. Приезжай. Обсудим Лилит, — это был приказ.

Ну, согласен. Ситуация непростая и все завязаны.

— К семи буду.

— Угу, — и отключился.

Я обернулся к Лилит.

— Мне нужно уехать. Я могу позвать Жу и она побудет с тобой.

— Не нужно. Мне в Доме хорошо, — она говорила о моем доме с Большой буквы, это совершенно точно.

— Если ты боишься, могу остаться, — вот опять…все бросаю ради маленькой, опасной тиби!

— Не боюсь. Езжайте, Илья.

И опять я покрылся мурашками от того, как она произносила мое имя. Нет, все! Я не Тантум и всех на фиг! В чертям!

— Я внес свой номер в твой телефон. Если что-то случиться, сразу звони, и я приеду. Жу во флигеле на краю парка. За забором крепкие ребята- дистэто. В крайнем случае, наступи на хвост Антону. Он зашипит и все сдохнут от ужаса, — я снова нес чушь!

— Ладно.

Я прыснул, представив, как Ли наступила битюгу на хвост и он серой ракетой мчится метать врагов направо и налево. Кошмарные эмоциональные качели! Радость, грусть, паника, смех.

— Тогда, я пошел. Ты уверена, что не испугаешься? — я уже не так сильно хотел сбежать, как несколько минут тому назад.

Она кивнула, очень уверенно.

Я уже одевался в холле, когда Ли подошла ко мне вместе с котом своим противным. Забавно, что о нем она и заговорила.

— Почему Вы говорите о Нати — битюг? Он — британец, — а почему ты говоришь мне «Вы» и общаешься с котом на языке черноглазых мудрецов?

— Огромный, потому что. Сильный.

— Тогда и Вы — битюг? — держите меня семеро.

Ли, ты пытаешься шутить? Это здорово!

— Да нет, что ты. Он — битюг, а я так, погулять вышел. И не выкай мне, очень прошу.

Она кивнула и я пошел. По дороге заехал в магазин игрушек и купил зайца для Стефании, маленького, плюшевого и забавного. Наверняка она тоже будет за ужином. Па ее очень любит, а ма просто души не чает. Спрятал игрушку в карман пиджака. Стефа обожает сюрпризы!

— Дядя Ия! — племянница, очаровательная тиби с фиалковыми глазами и русыми кудряшками, бежала ко мне со всех ножек, когда я показался на пороге столовой.

Я сразу поднял ее на руки, и она принялась щебетать обо всем, забавно коверкая слова по малолетству.

— Ия, дедя и баба даи мне ватушку и я не хасю есть сосем. (перевод — Илья, дедушка и бабушка дали мне ватрушку и я не хочу есть совсем) — я сочувственно глянул на нее, зная, что Алена заставит девочку есть полезную капусту брокколи.

В этот момент к нам подошли Алена и ма. Обняли меня так же, как и Стефа, сидящая на моих руках.

— Вот, Стива, смотри. Любят нашего сероглазого мачо женщины! Аж до икоты! — па Стиве ехидно.

— Угу. Только он их не любит, Марк Андреевич. До икоты, — спелись, но я еще помню, па, как ты обзывал Стиву «противной мордой».

Алена и ма принялись защищать меня. Па и Стива заняли оборону. Стефа пищала мне в ухо. Шум, гам и светопреставление! Все как обычно.

Потом мы расселись за столом, кое-как. Стефа устроилась у меня на коленях, получив индульгенцию от па и тем самым, избежав брокколи.

— Ия, а подайки? Кафету дай (перевод- Илья, а подарки? Конфету дай), — я достал зайца и отдал девочке.

— Вот, это заяц. Конфет я не привез, Стефа. От конфет у маленьких девочек зубы портятся. А если ты их будешь много есть, что станешь толстой, как Жу.