Цветущий бизнес

Действительно, было странно, что ни одна из кнопок не предусматривала остановки на первом этаже. Какой же смысл тащить лифт так высоко? Не проще ли было сделать вход в подвал прямо с первого этажа. Конечно проще, но Мазик так не поступил. О чем это говорит? Да о том, что на первом этаже тоже есть потайное помещение.

И тут я осознала, что кроме, как в холле, на первом этаже не была нигде. Я вернулась в дом и, к огорчению своему, обнаружила, что за окнами забрезжил рассвет. Ночь пролетела незаметно. Да, ночь пролетела, а я не успела сделать столько дел.

Глава 26

Обнаружив, что близится утро, я поспешила сделать самые неотложные дела. Спустилась в холл и обзвонила все гостиницы Ростова. Успех был потрясающий. Полученная информация, укрепила меня в прежней мысли. Теперь я точно знала, кто убийца Верочки. Осталось выяснить причину.

Я занялась изучением первого этажа. Из холла одна дверь вела в туалет, вторая в просторную комнату с роялем. И все. Этого было явно мало. По моим подсчетам холл с лестницей, туалетом и комнатой с роялем занимал не больше третьей части от площади второго этажа. Разница очевидна, просто удивительно, что я так поздно обратила на это внимание.

“Чертов дом буквально весь состоит из тайников,” — подумала я и решила заняться поисками.

Повозилась изрядно, даже пробовала отделять от стен обои, но ничего не нашла. Тогда я вернулась к лифту и, задумавшись, уставилась на панель. На четыре кнопки. И тут меня осенило: а что если попробовать комбинацию из нескольких кнопок?

Минут десять я издевалась над кнопками, как могла, но добилась-таки своего. В конце концов лифт дрогнул, пополз вниз и почти тут же остановился. Двери раскрылись, но за ними не было ни длинных коридоров, ни помещения с пластиковыми коробками, ни вонючей комнаты с печью. Была еще одна дверь со сложным кодовым замком, которую я не смогла бы открыть ни при каких условиях, да это и не удивительно. В помещение, которое находилось за этой дверью, можно было попасть только с лифта и то, лишь зная определенную комбинацию нажатия кнопок на панели. Там не было ни окон ни дверей и никакого сообщения с улицей. Там хранилось что-то очень важное. Не для того же Мазик предпринял столько мер, чтобы развешивать ключи от этой двери где ни попадя.

Я смирилась. Глянула на часы и решила, что пора уходить. До встречи с Владимиром осталось совсем немного, а мне надо выбраться отсюда и привести себя в соответствующий этой встрече порядок.

“Но как жутко хочется спать!”

Вернув на место лифт, я закрыла тайник, сложила на полку книги и отправилась в холл. Борясь со сном, я спускалась по ступеням лестницы, когда с улицы донесся звук тормозящей машины. Сердце бешено заколотилось. Нервы были ни к черту. Бессонная ночь давала о себе знать. Я заметалась. Расстояние до окна значительно, уходить огородами опасно.

Я вернулась на второй этаж и правильно поступила, потому что в тот же миг дверь распахнулась.

— Что ты говоришь? Это правда? Не верю своим ушам, — весело забасил незнакомый голос.

— И все же это так. Я влюбился, — ответил баритон Владимира.

Сон как рукой сняло. Слетел в один миг. Владимир влюбился. Интересно в кого?

Не стоит говорить, что сделалось с моими ушами. Они превратились в локаторы и не удивлюсь, если стали на несколько сантиметров длинней.

— Влюбился… Хм. Слышу впервые от тебя. Так уж и влюбился.

— Влюбился, сомнений нет. Если работа отошла на второй план, значит влюбился. Что же это еще?

— Раз работа отошла, значит влюбился, — мудро рассудил бас. — Работа для мужика основное, базис, так сказать, все остальное надстройка. Так значит влюбился, говоришь… Однако, стареешь, брат, стареешь.

— Может и старею, но повторяю: она будет здесь с минуты на минуту, — ответил Владимир, после чего я поняла, что речь идет обо мне.

“Ну уж, с минуты на минуту, — с гордостью подумала я. — Восемь утра, дорогой, немного рановато для свиданий, особенно если учесть, что я просидела здесь всю ночь.”

— “Будет с минуты на минуту”, — игриво передразнил бас. — Нервничаешь?

— Да, Максим, я нервничаю, а ты пьян. Шел бы лучше спать или давай отвезу тебя домой.

“Ага, Максим, — подумала я. — Значит Владимир общается со старшим братцем, мужем покойной Власовой, с известным уже мне Мазиком. Тот пьян, хочет и дальше пить, но что-то не заметно грусти в его голосе. Для мужчины, похоронившего двух близких женщин, он держится настораживающе хорошо.”

— Нет, домой не хочу, — запротестовал Мазик. — Зачем гонишь? Одиночество — страшный зверь. Тася умерла, что мне делать дома?

Мне было странно слышать такие речи. Будто Тася когда-нибудь держала его дома. Ей самой было не до дома. Клуб, Сюрдик, столько дел. Но хорошо, хоть вспомнил он ней. Или из братца слезу вышибает, жалости к себе просит.

Видимо, на Владимира это подействовало. Он смягчился, сказал:

— Кто же гонит тебя. Дом твой, оставайся, но говорю тебе, у меня свидание.

— Да не помешаю твоему свиданию, — успокоил Мазик. — Брось, что же я такой страшный? Испугаю твою пассию.