Цветы азалии дарят перед нежеланной разлукой (СИ)

Всё как в тумане — этот сон сплошной бред, но запомнить его хотелось безумно, вот только не вышло. Сразу, как девушка почувствовала, что сон медленно отпускает её и она пробуждается, абсолютно всё забылось. Джиа открывает глаза и чувствует странную лёгкость, хотя она была готова умирать от лихорадки или простуды. Стресс никогда не давался девушке хорошо, выливаясь ей высокой температурой и отвратительным кашлем, из-за которого саднило горло. Но её здоровье сейчас лучше некуда, поэтому девушка быстро встаёт с кровати и косится на мать.

Родительница, увидевшая, что её ребёнок проснулся, тут же кинулась к ней, заключая в свои объятия. От матери привычно исходил тонкий аромат имбиря с нотками лимона, но даже от запаха у Джиа появилось ощущение горечи на языке. Странно — раньше это никогда не было проблемой, Сон даже не замечала этого, а сейчас это остро бросается ей и она хочет закрыть нос ладошкой, чтобы всё внутри перестало гореть.

— Ты наша хорошая! Боже, это, наконец, случилось! Я так рада! — у Сон проносится тот поцелуй с Сону, его насмешливый взгляд, привкус бананового молока на губах парня, и её тело начинает дрожать. Резко в комнате похолодало до нулевой отметки. Её губы посинели, и она хочет натянуть одеяло до макушки, чтобы согреться и спрятать себя от своих же ужасный мыслей. Она до одури ненавидит всю эту ситуацию. Ещё больше то, что шанс возрос на все девяносто процентов — Он может оказаться её родственной душой.

Невозможно.

Джиа вдруг начинает злиться на мать. Рада? За что можно радоваться? Девушка отталкивает мать от себя, и женщина видит скопившиеся слёзы у дочери в глазах. Она не понимает, что же сделала не так, что расстроила дочь. Она хочет выгнать мать из комнаты и из последних сил кричать, что здесь нечему улыбаться и сообщать отцу счастливые вести. Неужели, ей может быть так наплевать на её чувства, что мать готова радоваться каждому потенциальному парню Джиа? Сону даже парнем назвать нельзя! Он тупой ублюдок! Как только придёт отец, то она потащит его в школу и заставит наказать эту парочку друзей. И наплевать, что у их родителей больше власти и полномочий.

Никто не должен так унижать девушку и заставлять потом страдать. Тем более, портить её репутацию на глазах у всей школы!

Многие, Джиа уверена, не стали бы даже придавать этому значение. «А что плохого в том, что тебя поцеловали?» — всё может быть плохо. Сон не читала романы под одеялом с фонариком в руках, не смотрела взахлёб мелодрамы — удавалось увидеть парочку по просьбе Намхён, не мечтала, в конце-то концов, о принце на белом коне, потому что понимала, что это всё простые сказки.

Но иногда по ночам она открывала настежь окно и наблюдала за падающими звёздами, которые словно крошились прямо там — в бесконечном космосе — оставляя после себя шлейф когда-то единого целого праха. Джиа несметно пугал тот факт, что когда-нибудь подобные мелкие осколки или огромное отвалившиеся части со всей скорости пронесутся сквозь защитный озоновый слой и, столкнувшись с поверхностью Земли, разрушат её. Какая-то маленькая часть ярких и всеми любимых звёзд, на которые загадывают желания и которыми любуются вместе с Сон миллиарды людей, станет кошмарной катастрофой и угрозой всему человечеству.

Почему Джиа думала об апокалипсисе или смерти вместо того, чтобы мечтать о чём-то запредельно далёком, как другие миры, вселенные, целые цивилизации, живущие в точно также незнании о посторонних живых? Почему Сон не мечтает о любви, хотя все девчонки её возраста забивали свою голову только ею?

Джиа боялась. Ещё с детства она чувствовала невероятную тягу к неизведанному, но, будучи в силу возраста излишне любопытной и глупой, нарвалась на неприятности и сломанную руку, повреждение рёбер после падения с высоты. Больше Сон не лезла туда, куда не нужно, не хотела знать того, что происходит в мире, не добивалась каких-то результатов от своих маленьких экспериментов. Она вынесла урок о том, что всё неизвестное — опасно. Ровно также, как и всё, что мы знаем. Есть ли в мире хоть что-то безопасное, можно ли жить без страха за собственную жизнь? Вряд ли.

— Рада? Издеваешься? Чему радоваться, когда до твоей дочери домогались? Меня трогали, мам! Как ты смеешь говорить, что ты… — в порыве истерики Джиа взмахивает руками и абсолютно случайно ухватывается за чёрный контур на пальце. Она резко застывает на месте, прожигая в матери дыру взглядом.

Медленно повернув голову и посмотрев на левую руку, Джиа не скрывает крика. Она вскрикивает то ли от шока, то ли от затаившейся радости.

То ли от кошмарного ощущения, которое грызёт её душу — кто это?

Одинокий красивый цветок, который девушка видит впервые в своей жизни, сияет на её пальце цветом индиго и мягко греет её сердце. Оно тает за рёбрами и словно останавливается — боже, Джиа не верит своим глазам.

Но она вздыхает и закрывает своё лицо руками, потому что ей становится неимоверно больно. Кто же это?

Она вздрагивает от одной мысли, что это может быть Сону.