Цветы для Анюты

— Давай, — кивнул он, жестом приглашая разместиться на заднем сидении.

— Спасибо! — с искренней благодарностью воскликнул я, и чуть не прослезился от внезапно нахлынувших чувств. — Все будет хорошо, — сказал я спящей Ане, которой, казалось, было уже все равно.

Глава 24

Весна скромно и застенчиво стучалась в окна моросящим дождем. А за окном стояла не по-весеннему холодная погода. Хотя нужно ли ждать иного от марта? Но все же погода больше напоминала позднюю осень, нежели раннюю весну.

Я нехотя вышел из дома. В такую погоду вообще никуда не хочется выходить, а уж тем более — идти в полицейский участок. Сегодня очередной допрос по делу смерти Виталия. В ту ночь, когда мы с Аней сбежали, этот псих, видимо, пустил себе пулю в висок. Вот что за выстрел я слышал, выбегая из дома.

В ту ночь, а вернее, раннее утро, нам удалось добраться до города благодаря тому мужчине, что подобрал нас. У Ани было сильное переохлаждение и обморожение ступней второй стадии. В больнице она провела больше месяца, я чуть меньше. И я, и Нютка схватили воспаление легких. Но мы выжили, и это главное. Для Ани кошмар уже почти закончился, а вот для меня, кажется, еще нет. Еще необходимо доказать, что это не я прикончил Виталия. Дядя Саша обещает помочь, но дело, говорит, серьезное. Очень трудно доказать мою невиновность, тем более, что никто ничего не видел и не слышал.

Наши с Илоной отношения окончательно свелись на «нет», и вскоре нас ждет развод. Моя жена никак не может поверить в смерть дядюшки, а еще она совсем не верит, что я его не убивал. Эту дуру никак не смущает тот факт, что ее родственник длительное время тиранил и меня, и мою сестру, это помимо того, что он занимался преступным бизнесом, но зато подозрения касательно моей непричастности в его смерти сводят ее с ума. Она едва ли не головой об стену билась, в истерике доказывая мне, что я редкостный негодяй и двуличный мерзавец. Вот я однажды и высказал ей все, что думаю и о ней, и ее родственнике. Так мы и решили, что развод неизбежен.

— Привет, Сергей, — вздохнул дядя Саша, когда я вошел в его кабинет. — Подожди немного. Следователь сейчас занят. Посиди пока, подожди его.

— Хорошо, — ответил я, и послушно присел на стульчике рядом с рабочим столом дяди Саши. — Дядя Саш, — осторожно обратился я к нему, так как мужчина был занят, копошась с бумагами, — а как вообще обстоят дела? Что говорит следователь?

— А? — растерянно переспросил он. — Ах, это… Скажу честно, ничем не могу тебя порадовать. Свидетелей нет, эти клоуны, что были там с вами в ту ночь, говорят, что слышали выстрел, когда ты был в доме.

— Они лгут! — возмущенно воскликнул я. — Я уже вышел, когда Виталий застрелился!

Дядя Саша лишь пожал плечами, и у меня начало складываться подозрение, что и он мне не верит.

— Может, они просто не видели, как ты выходил. Ты говоришь, они в машине сидели?

— Вроде да. Я только помню, как Нютка выбежала ко мне, а потом мы пошли пешком искать помощь.

— М-м-м, — пробормотал дядя Саша.

— Почему бы не спросить Аню? Она все подтвердит!

— Конечно, она все подтвердит, на то она и сестра. Аню обязательно допросят, но ее показания не будут иметь достаточной силы, понимаешь. Тем более, что она тоже была в машине в тот момент, а значит, ничего не могла видеть и знать. Все бы ничего, но дело осложняют отпечатки твоих пальцев на пистолете.

— Я же уже рассказал, зачем брал его в руки, я ведь не отрицаю этого, — устало сказал я.

— Да, но это не снимает с тебя подозрений, — вздохнул дядя Саша. — Поверь, я очень хочу тебе помочь, но дело, действительно, очень серьезное.

— Сколько мне дадут? — прямо спросил я.

— Надеюсь, до этого не дойдет.

— Но все же?

— Я не знаю, это будет зависеть от многих факторов — таких, как например ваш конфликт, и похищение Виталием твоей сестры.

— То есть, это может сократить срок?

— Я же говорю, будем надеяться, что до сроков не дойдет.

Ага, как же, а сам едва ли не напрямую говорит, что я безнадежен. Я тяжело вздохнул. Еще и этот следователь будет клепать мне мозг. Не успел я подумать о нем, как он нарисовался на пороге.

— Пришел? — спросил он дядю Сашу, будто и сам не видел, что я в кабинете. Вот кто-кто, а он абсолютно не верит в мою невиновность, и это очень плохо. Он всячески будет копаться в деле, выискивая доказательства, чтобы уже железно предъявить мне обвинения. Ну, вот, почему он даже слушать ничего не желает, когда я пытаюсь рассказать ему все, как было на самом деле? Неужели моя история настолько неправдоподобна? Ведь вскрытие подтвердило, что у Виталия была саркома, и справки есть. Тогда почему мне не верят? Почему не считают, что человек может просто сдаться, устав от болей и страданий?