Цветы для Розы

— Я хочу представить тебе самый подробный отчет о том, что в настоящий момент нам известно по делу Вульфа, ничего не прибавляя и тем более не убавляя,— ты сам увидишь, в нем, бесспорно, и так есть кое-какие пробелы,— а также не изменяя в нем ни единого факта. Ты узнаешь,— с этими словами он выбросил вперед указательный палец левой руки,— во-первых, чем обладает следствие на сегодняшний день, во-вторых,— к указательному пальцу добавился средний,— историю об исчезнувшем меморандуме, в-третьих,— рядом с двумя вырос безымянный палец,— каким образом честный человек может попасть под чье-то давление и к каким непредсказуемым последствиям это может привести, и в-четвертых, почему я считаю, что посольству следует вернуться к обычным установленным методам сотрудничества с французской полицией.— Тут он поднял наконец и последний палец и едва не уперся им в грудь послу.— Итак…

Действительно, это был подробный отчет, по крайней мере, настолько подробный, насколько это требовалось, чтобы посол смог составить себе полное представление о всей картине расследования. Что касается самого следствия, то в принципе все здесь упиралось в статус-кво, и, таким образом, не представлялось возможным пролить свет на остальные пункты, а также выяснить что-либо относительно личности преступника или же тех мотивов, которыми он руководствовался. Тем не менее на основании косвенных улик можно было констатировать, что, во-первых, шведский гражданин Петер Лунд действительно был убит и его убийцу разыскивает полиция, и во-вторых, что давление, которому подвергся Вульф, не нанесло прямого ущерба шведскому государству и его торговой политике. Посол дождался, пока столбик пепла с кончика его сигары упал, и с силой раздавил окурок в пепельнице. Довольно долго он сидел молча, задумавшись, тяжело пыхтя. Тирен всем своим видом показывал, что ждет его решения. Вытащив из нагрудного кармана новую сигару, посол сорвал с нее целлофан и не торопясь прикурил. Наконец, выпустив облако дыма, он сказал:

— Дьявол,— да ты хоть понимаешь, как это может быть воспринято? Сначала — полная готовность к сотрудничеству, и вдруг — трах — и, как ты выражаешься, крышка захлопнута. Довольно-таки странно, не находишь?

— А ты видишь этому альтернативу? — поинтересовался Тирен.

— Какая, к черту, альтернатива? Мы ведь не в меньшей степени, чем прежде, заинтересованы в расследовании этого дела.

— В самом расследовании — не меньше,— ответил Тирен.— Однако вовсе не в том, чтобы им продолжала заниматься французская полиция. Взять, к примеру, хотя бы эту историю с Розой Сонге.

— Роза Сонге — это что, та дамочка?

— Да,— подтвердил Тирен.— Я считаю, что если мы восстановим наш дипломатический иммунитет, дав при этом полиции удовлетворительные объяснения,— например, что мы уже сообщили им все те факты, которыми располагали, что допрос Розы Сонге ничего нового не прибавил и что теперь остается лишь одно — найти человека с ожогом, а французская полиция наверняка в состоянии справиться с этим и без нашей помощи,— то только лишь в этом случае мы, вероятно, сможем избежать скандала, который пытался замять и сам Вульф.

— Черт возьми, а какая разница? — Посол недоуменно пожал плечами.

— Тогда полиция не сможет требовать от меня деталей моего посещения мадам Сонге и рассказа о том, что в ходе него вскрылось. Я же всегда смогу отказаться отвечать на вопросы и тем самым не буду вынужден врать им в глаза.

— Дьявол, но они могут допросить эту Сонге и сами! — Голос посла стал визгливым, едва не срываясь на крик.

— Она может солгать,— сухо заметил Тирен.— И она солжет.

Несколько секунд посол обдумывал его слова. Потом внезапно спросил:

— А ты мог бы сформулировать обоснование — только чтобы оно выглядело правдоподобным?

— Разумеется.— На губах Тирена появилась довольная усмешка.— Причем не только правдоподобное — все формулировки его будут чистейшей правдой. Кроме того, я собираюсь связаться с комиссаром Бурье и попытаться убедить его поскорее закрыть дело. Он и так сам вполне допускает, что человек с ожогом уже мог покинуть страну вместе с меморандумом.

— Ладно, делай что хочешь,— сказал посол. Он задумчиво выпустил дым через уголки губ, так что сизые клубы его снова окутали серебристо-серую прическу.— Клянусь дьяволом, я так и не понял, каким образом этот человек с ожогом мог убить Вульфа. Может, полиция и докопается; а в сущности, мне на это наплевать. Теперь иди. Мне еще надо подписать одно письмо. Черт, вечно какие-то дела…

Продолжая улыбаться, Тирен быстро вышел из кабинета.

Подходя к своей комнате, он услышал звонок телефона. Поспешно отперев дверь, он бросился к столу. Звонили по внешнему — значит, кто-то из города. Кто-то, кто знает его номер и не считается с тем, что рабочий день закончен. Скорее всего — Бурье. Так оно и было. В голосе комиссара чувствовалась некоторая напряженность и в то же время радостное возбуждение.