Цветы эмиграции

Молчун по характеру, на родном языке он тоже был не очень разговорчив, а на чужом вообще не раскрывал рта. Потом выбрал для себя другую методику: переписывал много раз одни и те же слова и запоминал их. Дети переглядывались и улыбались – отец старательно выводил буквы, облизывая губы и мотая головой. Свет в комнате у родителей горел допоздна. Они учились.

Лучше всех чувствовала себя дочь. Не ломала себе голову, выполняла домашние задания ровно столько, сколько задавали в школе, бойко разговаривала, получала неплохие оценки-пункты по всем предметам и не строила особенных планов на будущее.

– И так всё понимаю, – отрезала она разговоры матери о дополнительном чтении.

Глава 10. Густав открывает русские магазины

Густав предполагал, что в скором времени появится немало желающих вернуться в Германию, но не ожидал, что их будет так много. Василий остался в Москве, чтоб помогать прибывшим в Москву.

Густав встречал прибывших в Германию: отвозил во Фридланд (лагерь для переселенцев) и помогал им заполнять документы на немецком языке, обустроиться на новом месте. Два года Густав и Василий работали без перерыва.

С такой же быстротой множились деньги – немецкие марки. Денег становилось огромное количество, а вложить их было некуда, потому что банковские счета у каждого жителя страны контролировались. Как объяснить их происхождение, он не знал. Как тратить – тоже не знал, потому что за дорогие покупки надо было отчитываться перед той же налоговой инспекцией. Пришлось ему идти на поклон к надутому индюку – родственнику из бундестага.

На удивление, тот обрадовался желанию Густава работать. Но удивился, когда понял размах Густава, фронт работы. Через неделю пригласил к себе на ужин. Пока сёстры разговаривали о женских делах, родственник начертил схему:

«Арендовать площадь для открытия магазина – взять кредит в банке – найти поставщиков – связаться с польскими и турецкими магазинами – написать список основных продуктов, без которых не обойдутся переселенцы, – попытаться привозить всё напрямую – познакомиться с условиями ввоза импортных товаров в Германию».

Выслушав его, Густав покивал в знак согласия и восхищённо воскликнул:

– Когда всё получится, выпьем с тобой по сто граммов русской водки.

– Конечно, – ответил тот и добавил, что Густав должен быть частым гостем во Фридланде. Реклама магазинов начнётся именно в лагере.

Открыть первые русские супермаркеты надо на юге, севере и западе страны.

– Почему ты мне помогаешь? – спросил Густав.

– Германия приветствует переселенцев, которые не будут сидеть на шее у правительственного бюджета, я не делаю ничего противозаконного.

В памяти всплывал немецкий язык, на котором Густав разговаривал дома с бабушкой и дедушкой, теперь он смог сносно объясниться с родственником, даже без Эммы обошлись.

– Головастый сухарь, не зря законы сочиняет в правительстве, – подумал Густав, улыбаясь родственнику, который оказался неплохим человеком и помог стать главным кормильцем многомиллионных переселенцев – матерью с грудным молоком, без которого новорожденные растут вяло и часто болеют. Материнским молоком стали русские колбасы, сало, тушёнка и сгущёнка, гречка и горох, водка. Она была живительным глотком для всех. Почему? А куда деваться бывшим работягам? После тяжёлой физической работы открывали беленькую и отдыхали на диване: не надо было сажать что-то в огороде, потому что огородов не было, не мычала корова в хлеву, не хрюкали свиньи и не купались в пыли куры. Мир сузился: дом – работа – дом и старые знакомые из тех же мест переселения; держались изо всех сил друг за друга, ездили по свадьбам, дням рождения и крестинам. Звонили и вели долгие беседы, вздыхая и не понимая, почему рай оказался таким мучительным: чисто, но нет радости, есть стабильность, но нет опять радости. Темы были всегда одни и те же: новое место жительства, медицинская страховка и болячки. Больных было много: сердце, ноги, голова, колени, пальцы на ногах и руках – организм всколыхнулся переездом, испугался и требовал лечения. Может быть, жили бы и жили ещё много лет без болячек и головных болей в своих насиженных местах.

Хорошо, что магазины с привычными продуктами открыли в каждой области: находили чем грусть-тоску запивать и заедать.

Продукты чаще всего привозили из Польши – по вкусу они походили на русские, с жирком и чесночком. Жирное мясо в немецких супермаркетах продавали дешевле, чем постное, в русских пускали по одной цене, жир не срезали и не выбрасывали. Колбасы и другие копчёности тоже закупали у поляков. Из Украины шла гречка, из Москвы – конфеты, пряники и сушки, которые пользовались особым спросом. Ассортимент расширялся. Вскоре Густав понял, что многие продукты легче производить на месте: купить оборудование и найти технологов, пригласить их из России, если сами не справятся. Родственник предупредил:

– Кредиты надо брать, тогда все движения будут считаться полезными и много денег государство вернёт назад с налогом. А кэш – наличка – вызывает большое подозрение у налоговых служб.