Цветы эмиграции

Завтрак подходил к концу, когда приехал Густав. Поседевший за эти месяцы, как будто это он пробыл в тюрьме, Густав опустил голову вниз и молчал. Потёр переносицу и стал медленно, как будто боялся упустить детали, говорить. Вчера он пригласил сына с Розой к себе домой на обед. Формально это был обед, но все готовились к непростому разговору. Густав рассказывал, какое потрясение он испытал после ареста сына: со счётов, к которым имел доступ Дэн, были списаны большие суммы, неизвестно куда и зачем.

– Как ты мог? – этот вопрос он задавал не один раз Дэну во время свиданий в тюрьме. И сам себе отвечал:

– Смог, потому что я всё проглядел, слишком далеко ушёл от него со своими магазинами и бизнесом. Отделался от сына, отправил в интернат, как сироту, чтобы не мешал нам жить своей жизнью; сделал шикарный подарок – купил апартаменты, куда отселил навсегда Дэна.

После ареста Густав приехал в его пустую квартиру: на полу валялись книги и вещи, раскиданные во время обыска. Он приподнял лист, под которым что-то темнело, увидел пистолет. Игрушечный пистолет, который он подарил сыну в Москве перед отъездом в Германию.

– Вырос, а остался ребёнком.

Густав заплакал, громко и навзрыд. Положил игрушку на место и твёрдо произнёс, вытерев слёзы:

– Ещё можно всё исправить, он жив.

Качество, которым обладал Густав, было редким: он мог собраться в минуты, когда другой терялся, мог найти единственно верный выход и не заблудиться в потёмках. Как сейчас. Лабиринт, длинный и запутанный, всё равно имел выход, и он его нашёл, анализируя шаг за шагом свою жизнь, ошибки, которые поломали жизнь Дэну и сделали его игроком и мошенником.

Сразу после освобождения Дэна из тюрьмы, Густав пригласил его и Розу к себе на ковёр.

В зале горел свет, чётко освещая лица собравшихся. Густав нахмурил брови и заговорил, спокойно и ровно. В семье все знали: чем он сильнее разгневан, тем тише разговаривает; сейчас его голос звучал безжизненно и глухо:

– Подведём итоги. Мы имеем то, что имеем: Дэн был арестован за мошенничество, и, хоть его освободили из тюрьмы, следствие ещё не закончено. Со счетов, которыми распоряжались мы с тобой, – Густав посмотрел на сына, – исчезли бесследно крупные суммы, знаю, что ты проиграл их. Надо искать выход из положения. Пока совсем не поздно, пока ещё можно всё исправить. Пустых обещаний я слушать не хочу, поэтому излагаю свой план. Возьмите бумаги и ручки, попутно дополняйте мои слова.

Они долго обсуждали предложение Густава, потом пришли к решению, с которым согласились все, даже Дэн.

Об этом Густав рассказал Абилю, когда приехал увидеться с ним.

– Надо расставить все точки над «i», потому что нужно жить дальше и исправлять ошибки. Виноват во всём я: упустил сына и он стал преступником. Я перевёл все деньги, заработанные в Германии мной лично, в благотворительный фонд, который будет заниматься лечением больных, зависимых от наркотиков и компьютерных игр. Кроме того, фонд будет помогать тяжело больным детям из Казахстана, отправлять их на лечение в Германию. Мы заработали в Узбекистане средства и основали продуктовую компанию «Русские продукты» в Германии. Твой отец, Василий и я были равноправными учредителями. Ты, Абиль, можешь занять место отца в составе директоров. На днях я вылетаю в Казахстан с Розой и Дэном, вернусь назад через месяц, к этому времени вы должны принять решение.

Повернулся к Василию:

– Береги женщин, мы в долгу перед Шахином.

Впервые за всё время голос у Густава дрогнул.

Гость ушёл, а воспоминания тревожили и не давали покоя Абилю. Ему вспомнилась поездка с отцом в город Лёррах.

– Удивительно, как будто попал в Кувасай, свежий воздух и горы. Может быть, нам переехать сюда? – сказал отец своим друзьям, к которым они приехали в гости.

– Согласны, – засмеялись друзья, – а сейчас идём слушать стихи, сегодня у наших русскоязычных ночь поэзии на холмах. Надо взять с собой матрасы, стульчики и пледы.

На верхушке холма, недалеко от города, уже горел костёр. Абилю показалось, что он попал в сказку, боялся пошевелиться, а вдруг всё это исчезнет? Слова, грустные и печальные, звучали и сгорали в огне:

     Заплаканная осень, как вдова
В одеждах чёрных, все сердца туманит…
        Перебирая мужнины слова
        Она рыдать не перестанет.

Тогда, ночью на холме, никто из них не мог предположить, что скоро, совсем скоро, вдова – жена Шахина – в траурной одежде будет «перебирать мужнины слова», чтобы запомнить их и продолжать жить с ними одной.

А пока искры таяли в темноте вместе со стихами, и они не чувствовали предвестников беды. Была радость от встречи с друзьями, которые восхищались своим городом. Лёррах находился в роскошном треугольнике трёх стран: Германии, Швейцарии и Франции. Всем понравились сказочные деревушки в окрестностях города, многочисленные курорты с минеральной водой.

– Здесь водится рыба! – воскликнул отец, когда увидел горные реки и озёра. – И воздух как в Кувасае!

Тусклые глаза ожили, стали прежними, когда он стал мечтать: