Цветы эмиграции

– Мы переедем жить сюда. Возможно, в Германии найдутся наши земляки, захотят обосноваться здесь. И будет маленький кусочек Ферганской долины здесь для нас, турков-месхетинцев.

Ровно через год Густав приехал в Лёррах вместе с Айшей и Абилем:

– Шахин мечтал переселиться в эти края, поэтому я выкупил ресторан у греков, – сказал Густав, протягивая Абилю документы на право собственности. – На втором этаже прежде жили хозяева, комнат достаточно, места вам хватит.

– Кувасай. Мы назовём наш ресторан «Кувасай», – воскликнула Айша. Щеки разрумянились, улыбка заиграла на её губах. На минуту им показалось, что Шахин благословляет их.

Абиль с матерью переехали в Лёррах, оставив дом Айгуль и Василию.

Айгуль плакала, когда мать с братом сели в машину.

– Не грусти, – обнял её Василий, – они доехать не успеют до места, как мы их догоним. Всего-то расстояние восемьсот километров.

Густав кивнул, подтверждая слова друга.

Машины разъехались в разные стороны.

Глава 29. Густав едет в Казахстан

Отделение Посольства Республики Казахстан в городе Бонн находилось недалеко от центрального офиса Густава. Предварительно записавшись на приём, он подъехал к зданию, которое расположилось по адресу: Rathausstr. 3, 53225 Bonn.

Посол внимательно слушал Густава, изредка делая на бумаге пометки. В конце беседы задал несколько вопросов и объяснил, что не имеет права принимать решение такого уровня единолично. Препятствий к положительному результату он не видит, потому что эти действия будут полезны для обеих сторон: Казахстана и Германии. Встал из-за стола и подал руку Густаву:

– Я позвоню вам в ближайшее время.

Посол оказался прав. Густаву пришёл положительный ответ на его запрос. Визы сроком на полгода получила рабочая группа с пациентами Розы, которые нуждались в лечении. В их числе был и Дэн.

Осталось только продумать ещё раз свои действия до получения въездной визы в Казахстан сроком на полгода.

Самолёт приземлился в аэропорту города Алма-Аты почти вечером. Переночевав в гостинице, утром вылетели в свой пункт назначения. Потом продолжили путь на такси. От аэропорта ехали недолго, дороги были почти пустынные по сравнению с немецкими и по сравнению с ними же не такими безупречными.

За столько лет ничего не изменилось: родительский дом стоял на том же месте, вдоль улицы серебрились тополя, из-за ограды одиноко свисала ветка сирени. Густав застыл. Ему показалось, что сейчас откроется калитка и мать выйдет навстречу. Когда бы он ни возвращался домой, она покорно и упрямо ждала его, надеясь покормить ещё неостывшей домашней лапшой. Увидев Густава, она всегда кричала звонким голосом в открытую дверь:

– Отец, сын приехал!

Она теребила маленького Дэна, усаживала Ингу за стол и бегала вокруг них, как возле наряженной ёлки. Светилась от счастья, что тишину их старости нарушает смех внука, его вопросы и бесконечные «баба», «деда». Мать целовала тёплую макушку Дэна с торчащими волосками и обнимала его.

Густав попытался проглотить ком в горле. Вздохнул и постучал по знакомой двери.

Дверь открыл Хамид-ака. Он потёр глаза, потом всплеснул руками и радостно заговорил, путаясь от волнения:

– Бола-джон[7], Густав, ты приехал! Проходи, дорогой, совсем большой стал.

Они смотрели друг на друга, стараясь привыкнуть к тому, какими стали через два десятка лет.

– Вы совсем не изменились, – обнял Густав хозяина и ещё раз оглядел его.

Вроде бы и борода совсем седая, и лицо в морщинах, но не постарел. Глаза, живые и весёлые, остались прежними.

– Хамид-ака, я не один приехал, нас много. Где можно остановиться на ночлег?

– Хоть сто человек, хоть десять, спать будете у меня! Один я живу, жену похоронил в прошлом году, дети все уехали в город. В доме, сам знаешь, места хватит на всех.

Он на минуту опечалился, потом, опять улыбаясь, продолжал рассказывать о своих детях и внуках.

Чуть позже в дом постучались остальные. Хамид-ака ткнул пальцем в Дэна:

– Твой сын – на деда похож.

Кивнул на Розу и сказал уже Дэну:

– Хорошая жена у тебя, счастливым с ней будешь, сильным.

На кухне стоял стол, сколоченный отцом, посудный шкаф и газовая плита. Густаву показалось, что родители вышли на минуту, сейчас вернутся и сядут вместе за ужин.

Роза выставила гостинцы на стол в тарелочках с обколотыми краями, разломала руками лепёшки и пригласила всех к столу.

Дэн улыбался, не отрывал взгляда от неё и пытался помочь хоть чем-нибудь. Они ходили друг за другом, как привязанные верёвочкой. В Германии Роза не оставляла его ни на минуту с тех пор, как он вышел из тюрьмы: боялась, что опять займется играми и ставками. Шаг за шагом девушка поворачивала ход его мыслей в другую сторону от игр.

Разве могла она подумать, что полюбит мужчину, состоящего из одних минусов и проблем? Как объяснить её влечение к нему? Жалость или глупость? Вальтер пожал плечами, когда узнал об их отношениях: твои дела, смотри сама, он проблемный парень. Роза улыбалась, слушая брата, пусть говорит, что хочет, лучше Дэна нет никого.