Цветы Форкосиган-Вашнуя

– Попробую разобраться с огнем, – сказал Энрике, протискиваясь внутрь. – А вы – срочно на улицу!

Он действительно мог что-то сделать – только на нем был защитный костюм, способный защитить и от жара, и от дыма. Специально подготовленный к тому, чтобы справляться со всякого рода лабораторными авариями, Энрике был спокоен, собран и целеустремлен. Катриона принялась помогать Инги, который тащил наружу обезумевшую от ужаса Ядвигу.

Они выбрались: мама Роджи мертвым грузом висела в объятиях Бориса, Ядвига извивалась в руках Инги и Катрионы, но тем не менее им удалось спуститься на землю, не сломав себе шеи. Отойдя от дома, они повернулись, чтобы оценить происходящее.

Горящее белье вылетело из бокового окна и двери. Следом – еще какие-то тряпки, которые, падая на землю, захлебывались собственным дымом и потухали. Наконец появился и Энрике в слегка подкопченом костюме. Он осторожно спустился на землю.

– Кажется, потушил, – сказал он, переводя дух. – Дом не загорится, но лучше подождать и посмотреть.

– Почему в маму Роджи? – спросил Вадим, с трудом откашливаясь.

Очень скоро ей поплохеет, и ее затрясет в лихорадке, но пока она держится на приливе адреналина – как тогда, пять лет назад, при аварии на стыковочном узле станции на орбите Коммарры.

– Что тут непонятного? – сказала она. – Это не Борис. Это мама Роджи хотела ударить Бориса ножом.

А затем, вероятно, Инги и Ядвигу. После чего направить нож себе в грудь и сгинуть навеки в пламени этого варварского жертвенного костра.

Борис и Инги одновременно кивнули. Борис уже не плакал, Ядвига что-то бормотала себе под нос, Инги, бледнее обычного, негромко спрашивал, обращая свой вопрос в пустоту:

– Но почему? За что?

И зачем только Катрионе дана такая ясность понимания? Проще было бы обходиться без нее. Но она собралась и сказала – так, чтобы поняли все:

– Она думала, что мы хотим вас у нее забрать. И решила оставить вас с собой единственным способом, который знала. Убить вас, потом убить себя и устроить общий погребальный костер – уж если она все теряет, то пусть все потеряют и остальные.

– Сумасшествие! – прошептал Инги.

Борис и Вадим видели и понимали больше. Энрике стоял в стороне, словно спокойный и вежливый чужак, которого никаким боком не касаются беды и страдания человечества. Но Катриона понимала, что это не так.

– Это моя ошибка, – проговорила Катриона. – Мы не имели в виду ничего такого! Мне следовало донести это до нее…

Через закопченное стекло шлема Энрике Катриона увидела, как он скривил губы, сомневаясь, но промолчал.

Сев на землю, Катриона принялась доставать из-под рукава защитного костюма свое переговорное устройство. Проблема с кнопками экстренной связи состоит в том, что до них нипочем не доберешься в по-настоящему экстренных случаях. Все, на что у тебя есть время в этой ситуации, так это выхватить шокер и выстрелить. Именно поэтому Майлз заставлял ее ежегодно проходить курсы самообороны – чтобы поддерживать навыки боя.

Господи! Этот день принес ей столько всего! А у нее не осталось ни капли сил, чтобы что-то ему отдать.

Только с третьей попытки ее трясущийся палец попал на нужную кнопку. Слава богу, ответ последовал незамедлительно.

– Лейтенант Пим? Мне нужна группа поддержки, – проговорила она.

* * *

Слава богу, у Катрионы было время покончить с больничным обедом до того, как в ее палату, словно комета, ворвался Майлз. Ему пришлось задержаться в приемном покое, где сестра заставила посетителей одеться в защитные наряды. Лейтенант Роик, в своей коричнево-серебристой униформе, салютовал Катрионе через защитное стекло. На лице его застыла озабоченная улыбка, но Катриона с самым что ни на есть бодрым видом ответила на приветствие, и лейтенант успокоился.

Наконец, когда сестра проверила, все ли у Майлза в порядке, его пропустили. Энрике шел следом. Катриона вздохнула с облегчением, увидев на своих гостях самые простые средства защиты – стандартные одноразовые халаты, а также больничные перчатки и маски. Если опытнейшие специалисты отделения радиоактивной защиты хассадарского госпиталя не паникуют по ее поводу, то и остальным не стоит. Майлз оставил трость у лейтенанта на посту, что несколько замедлило его продвижение к постели жены. Он взял ее руки в свои, и сквозь чуть великоватые для него защитные перчатки она ощутила тепло его ладоней. Объятия потом – она отстранилась, не желая подвергать мужа и малейшей опасности.

Не дав Майлзу сказать ни слова, она спросила:

– Ты дома был?

Он покачал головой.

– Пока нет. Я бы дошел быстрее, но там люди. Толпы. Увидели нас, едва не полезли друг на друга. Пришлось включить в себе внутреннего дедушку Петера. Отлетели как горох.

Энрике кивнул. Он все еще находился под впечатлением.

Катриона легко представила себе, как Майлз управляется с такими проблемами. Полезный фокус, хотя и сомнительного свойства.