Цветы и сталь

— В день осеннего равноденствия в Байлуре, столице герцогства Меддан, в самом центре Империи, будет большая ярмарка, посвященная празднику Экинодрефоля, или Мабону, как вы его называете. На нее прибудет ваш император. Несколько наших групп должны были напасть на ярмарку, убить императора и перебить как можно больше людей. Задача остальных групп в течение двух-трех дней вырезать как можно больше людей, особенно благородных, в разных герцогствах, чтобы посеять панику, страх и неопределенность. Потом все должны встретиться в Рогтайхе. Захватить столицу и императорский дворец.

— Интересно. Ну, а дальше что? Зачем? Поработить людей? Вырезать их всех? Прогнать нас обратно в Шеангай на север за горы Башрайг?

— Получив силу и расширив восстание за счет новых участников, мы хотели требовать передать нам значительную часть территории Империи, три или четыре герцогства, в качестве независимого альвийского королевства. Это была главная цель всего. Мы хотели восстановить наши королевства, которые вы у нас отобрали.

— Вы только развяжете этим войну, долгую и бессмысленную… Ладно, сколько всего участников восстания?

— Есть двадцать семь групп. Примерно по двадцать альвов в каждой. В основном, молодежь. Мы пробирались осторожно, по одиночке, тщательно скрываясь.

— Что-то, Миэльори, я не помню, чтобы при нашей первой встрече ты скрывалась, да еще и тщательно. И осторожности с одиночеством я тоже не припоминаю.

— Я сглупила. Я была наказана. И тобой, и другими. Я должна была быть на самом острие клинка, в главной ударной группе. Вместо этого, меня отправили сюда. Собирать картошку.

— Кто ты вообще такая? Откуда у тебя королевская сабля?

— Ты был прав, называя меня принцессой. Как мы уже выяснили, ты умный. Слишком умный. Я младшая, четвертая, дочь короля Веллуриора, короля королевства Бролон, одного из трех альвийских королей, называемых у вас мятежными. Отец очень любил меня и однажды подарил мне саблю Эллеанару.

— Ого, того самого Веллуриора, развязавшего Третью альвийскую войну? И где же твоя сабля теперь?

— Я отдала ее тому, кого посчитала достойнее, после того, как привела свою группу к почти полному уничтожению.

— Где остальные группы?

— Я не знаю всех. Я знаю только о трех. Одна, основная, готовится в Байлуре. Еще одна есть в баронстве Кургхеан в том же герцогстве Меддан. Еще одна в баронстве Эонкойл, здесь, в Танферране, на западе герцогства. Эти группы были нашей связью с основной группой в Байлуре. Про остальных знаю только приблизительно.

— В каких герцогствах есть группы, хотя бы, знаешь?

— Танферран, Меддан, Плодэн, Фьодтайх, Зведжин. Возможно, еще кто-то в Хортии, но я не уверена, они могли уйти ближе к центру, в Плодэн.

— А как же герцогство Андертайх? Неужели в Рогтайхе, или, как вы его называете, в Тирилле, никого нет?

— Там слишком опасно. Слишком настороженная стража. Этот ваш, как его, Даррен?

— Донрен. Кто руководил твоей группой здесь, во Флернохе.

— Я. И еще Аллерн.

— Аллерн? Такой, высокий?

— Да. Откуда?..

— Я же умный, Миэльори, не забывай. Но ты опять или врешь, или недоговариваешь.

— С чего ты взял?

— А вот расскажи мне о Страннике.

— Откуда ты знаешь?!

— Пташки напели. Рассказывай, чего уж там.

— Хорошо. Аллерн не руководил всеми. Он был помощником Странника. Странник руководил. Я тоже помогала, но я была выше Аллерна.

— У Странника есть имя?

— Как ни странно, Креидирн.

— Что, прямо буквально «странник»?

— Иногда всё очень просто.

— Я подозреваю, что мы не убили Креидирна во время захвата лагеря. Где он, Миэльори?

— Я не знаю.

— Миэльори!

— Я, правда, не знаю. Он отправился с небольшой группой в Эонкойл отвозить припасы и оружие за день до вашего нападения. Должен был вернуться… Сегодня? Я не знаю, сколько времени прошло.

— Что произойдет, когда он узнает, что лагерь уничтожен?

— Не знаю. Будет мстить, наверное. Или уйдет. Тебе его не поймать, Гленард. Ты умный, но он умнее.

— Что вас связывает с ним?

— Он… Он любит меня.

— А ты его?

— Я… Я не знаю, Гленард. Наши чувства… У альвов так всё сложно.

— Даже в вашем продвинутом молодом обществе?

— Воспитание и привычки никуда из себя не денешь. То, что в нас вложили в детстве… Мы можем бунтовать против этого, мы можем отвергать это, мы даже можем ненавидеть это. Но это всё равно проявляется в нас. Где-то меньше, где-то больше, но проявляется.

— Римарбройн. Полковник Герварх. Повар Манграйт. Герцог Хорт ан Танферран. Что их связывает с вашим заговором?

— Римарбройн поставлял нам оружие. В обмен на еду, которую нам продавал Манграйт, или на наши, так сказать, услуги. Это он придумал устроить отвлекающие игры, выдавая наши нападения за действия банды зоргов.

— Зачем это ему?

— Я не знаю. Возможно, его кто-то попросил. Может быть, Герварх, может быть, герцог Хорт. Я честно не знаю. Нас это устраивало, потому что отвлекало внимание от нас, хотя мы и не хотели бессмысленной бойни. Опасались, что это привлечет к нам внимание. Правильно опасались, как оказалось. Но если бы здесь был кто-то другой, а не ты, то, возможно, все удалось бы.

— Герварх о вас знал?