Цветы мертвых. Степные легенды

Там беспокойно зашевелилась птица и, немного погодя, вылетела и скрылась за деревом. За просом показались легкие взлеты пыли.

Скинув папахи, казаки припали к земле, уставившись на дорогу. Алексей выставил винтовку вперед.

– Обожди! Не надо! – прошептал Иван.

Из-за проса показался ловко сидящий всадник на породистой лошади. Он тоже, видимо, страдал от духоты и мух и отмахивался от них фуражкой с голубым верхом и околышем цвета запекшейся крови, За ним «справа по три» шли всадники в такой же форме. Коротенькие, коренастые, белобрысые крепыши. Разномастные кони, понурив головы, брели, поднимая пыль. Тут были и породистые кавказские лошади, и ширококостые калмыки, и какие-то лохматые, низкопередые лошади.

– Си-би-ря-ки… прошептал Иван. – Сурьезные ребята.

Передние ряды шли в порядке, задние растянулись нестройно Они беспечно болтали и перебрасывались шутками. До казаков доносился их говор и смех.

– Вот бы пальнуть! – сказал тихо Николай.

И словно услышав, командир взмахнул фуражкой, и всадники пошли рысью. Вскоре пыль скрыла их. Слышался лишь цокот подков о камни.

Алексей повернул голову к Ивану. Тот отрицательно помотал головой. Но через минуту за просом послышался дробный топот копыт и два всадника широким наметом выскочили на дорогу. Передний на вислозадом степняке шел широкой иноходью. Задний – наметом, но едва держась в седле.

– Постой! Вот зараза его возьми!.. Седло ползет, язви его в душу! – закричал он, – и повалился мешком с лошади.

Седло сползло под брюхо, и породистый кабардинец, брыкаясь задними ногами, путался передними в распустившемся чембуре.

Упавший тяжело поднялся и, хромая, направился к лошади. Подошел, ударил ногой под брюхо, матерясь. Кабардинец сделал скачок в сторону.

– Ну, теперь вали! – сказал громко Иван, и резкий стук выстрела оглушил Алексея.

Тогда он тоже прицелился и выстрелил. Стрелял и Николай. Конь под передним всадником осел на ноги, и словно поскользнувшись, повалился на бок. Всадник соскочил, снимая винтовку. Второй, уже раненый, схватился за голову и, отчаянно крича, вертелся на одном месте. Вторая пуля Алексея уложила его на дорогу. Он повалился, повозился в пыли и затих. Первый бежал прочь. Тогда Иван поднялся.

– Куда ты? – спросил Николай.

– Кабардинца забрать, кабы не ушел, – ответил Иван, спускаясь к реке.

– Смотри как бы не тово!.. – крикнул ему Николай.

– А вы на што? Гляди в оба! – ответил Иван и пошел через речку.

* * *

На рассвете, небольшой отряд кубанских и терских казаков вышел из леса и вошел в станицу. Всего лишь одна длинная улица была в этой верхне-кубанской станице. Жители еще спали. Отряд знал, что где-то в этом районе находится дивизион красных, преследующих его. Двое казаков поехали искать кузнеца, но через несколько минут уже мчались во весь опор назад. Крича:

– Красные там, двое!..

– А вас сколько? – крикнул Иван таким голосом, что ближайшие к нему кони шарахнулись в стороны, и лишь привыкший ко всему кабардинец Ивана покосился огромным глазом на своего хозяина.

– Сади-ись! – скомандовал Иван.

И, не обращая внимания на двух смутившихся казаков, кошкой вскочил в седло и с места взял в широкий намет. Было правилом у него не давать опомниться врагу, налететь, смять и исчезнуть. Послушные своему любимцу, казаки рванулись за ним в карьер, и только вихри пыли заметались вслед, ложась на густую листву садов.

– Марш! Марш! – кричал Иван, увидев выскакивающих из дворов конных красноармейцев.

Кто на ходу надевал винтовку, кто тащился за конем, не успев сесть, кто был в одном белье. Очевидно, те двое, что были в кузнице, произвели немалый переполох среди своих.

Кабардинец Ивана легко опередил казаков и те едва поспевали за ним. Так проскакали всю станицу. Красноармейцы уходили. Перед последними двумя хатами казаки заметили босого старика, кричавшего что-то Ивану. Но тот не слышал, а с криком «за мной!» вынесся за станицу на дорогу, по которой вдали клубилась пыль.

Но когда отставшие от него казаки поравнялись со стариком, они услышали, что он кричал им:

– Пулемет у них за курганом… на тачанке!.. Посекут вас!… Смотри!…

По одному осадили своих коней казаки, скрываясь в туче пыли, поднятой ими, прижимаясь к садам и скрываясь за плетнями. А в это время ударила из-за кургана пулеметная очередь, и кабардинец Ивана, распустив хвост и задрав голову, мчался обратно в станицу. Воздух жестоко царапали пули.

На пыльной дороге остался Иван, силясь подняться. Но вдруг словно вихрем сдуло с него папаху, и он повалился на бок, обливаясь кровью.

Увидя гибель своего командира, без команды, толпой выскочили казаки из-за прикрытия и охватив курган с двух сторон – скрылись за ним. Через несколько минут они на рысях выскочили из-за него вместе с пулеметной запряжкой из четырех сытых коней. Кто кричал, кто ругался нещадно.

– В догон надо! Сюда идут! Гляди сколько их! Уходить надоть! – и кружились на конях возле свеже-окровавленной тачанки, не зная, что делать.

Отряд неожиданно остался без начальника.