Цветы прорастают сквозь кости (СИ)

-- Мы уже поняли, что ты не шутишь, Токо, -- я пыталась вспомнить, что же нам такое рассказывали тридцать лет назад на курсах переговорщиков, но в голову лезли в основном общие инструкции про речевые интонации, мимику и жесты. -- Но может, объяснишься сначала?

-- Что объяснять-то, мама? Ты умная, уже сама догадалась, -- по крайней мере, она готова была говорить, а это хороший признак.

-- Предатель? Хочешь непременно убить его лично? Но он ведь не в том состоянии, чтобы от нас убежать, так в чем дело?

-- Дело в том, что его могут оттуда достать. Живым. И он может заговорить. И никто не знает, что же такого он скажет. Сегодня очень мало осталось в живых людей, знавших товарища Тэ в молодости. Так что каноническая история страшного предательства "черного Иуды" и чудесного спасения нашего национального лидера от беспилотников корпораций мало кем вслух подвергается сомнению. Это такое африканское Евангелие, в котором, правда, убили не Христа, а всех апостолов до единого, и предатель отчего-то не пожелал повеситься, а вместо этого растворился в неизвестном направлении. Правда, как и в Библии, нестыковок в этой легенде масса. Но вот ведь беда -- на ней построена вся наша история, наша идентичность, наш патриотизм, в конце концов. А если правда не такая? Если окажется, что товарищ Тэ договорился с нашими врагами, чтобы убрать своих оппонентов из числа авторитетных полевых командиров? Если это он на самом деле был главным врагом и лжецом в Азании? Да страну просто в клочья разорвет!

-- Ты вроде бы никогда не была особой поклонницей режима. И в Коммуны эмигрировала точно не от хорошей жизни.

-- Да, конечно, спасибо что напомнила, -- Токо отвечала с таким выражением, что я пожалела о последней фразе. -- Помнишь, ты спрашивала меня, отчего это я ношусь со старым протезом, хотя нет никаких проблем вырастить новую ногу? Так вот, секрет очень прост: все эти протезы, начиная с самого первого, который у меня появился в девять лет, -- они азанийские. Изготовлены из наших, африканских материалов, руками африканских рабочих -- вплоть до последнего винтика. Технологии, правда, китайские, но это уже не так важно. А сорок лет назад мы умели производить только СПИД, Эболу, голод и беженцев. Вам здесь, в Европе, хорошо рассуждать про демократию и правильные способы построения коммунизма. А у нас страна сшита на живую нитку и очень даже может снова провалиться в каменный век. Что вы все тогда делать будете? Войска введете? Так кровью умоетесь.

Да, нам нужны перемены. Нам нужно избавиться от этих орденоносных попугаев и заговаривающихся маразматиков во власти. Но нам не нужно крушение всего, что было построено за последние годы. Нам не нужен откат обратно к каннибализму и племенным войнам. Мама, ты же должна понимать, у вас это однажды произошло.

-- И что теперь? -- я даже не подозревала, насколько глубоко в ней сидит эта иллюзия -- что без великого вождя африканцы даже с пальмы слезть самостоятельно не могли. Я наивно надеялась, что здесь, в Коммунах, с их воздухом свободы и свободным доступом к информации, вождистские предрассудки выветриваются сами собой, как будто это когда-то было вопросом информированности. Самое главное -- я совсем не прорабатывала эту тему, даже напротив -- в разговорах обходила вопрос наших непростых внешнеполитических раскладов стороной, считая подобные споры неблагоприятно влияющими на атмосферу в коллективе. Ну не дура ли, хвостом меня по голове?

-- Когда вы выйдете отсюда, я приведу приговор в исполнение, -- продолжала Токо. -- Взрывчатки у меня немного, но чтобы уничтожить Джасси вместе с его гробом, должно хватить. А потом -- делайте что угодно. Милицию вызывайте, штурмуйте, можете меня в тюрьму засадить.

-- Токо, подумай сама, -- попыталась я призвать к голосу разума, поняв вдруг, что, стоит нам выйти из зала -- и живой мы азанийку больше не увидим. -- Не факт, что Джасси вообще можно отсюда достать живым и способным что-то сказать. Но если ты сделаешь то, что хочешь сделать, -- это точно пользы никому не принесет...

-- Ааааа, к чертям собачьим все идите! -- взорвалась вдруг Ясмина. -- Ты, дура, на кого ты оружие наставила? Что здесь вообще творится? Ты в нас собираешься стрелять -- в меня, в маму, в Лу?!

-- Ясмина, успокойся! -- у меня все внутри похолодело от предчувствия кровавой развязки.

-- А вот хрена с два! -- парижанка увернулась от пытавшейся схватить ее, одновременно оставаясь на месте, Лу и, гневно размахивая руками, пошла к камере, в которой был заключен Джасси.

-- Назад! -- закричала Токо, готовая выстрелить.

-- Ну давай, стреляй! -- Ясмина широко раскинула руки, словно пытаясь защитить предателя от пули, что при ее габаритах было весьма затруднительно. -- Я думала, мы как семья -- никаких секретов, никаких подлянок в самый неожиданный момент. А ты... Да на хрен вообще так жить, когда тебя самые близкие люди убить готовы?!

Чего явно не предусмотрела Токо -- так это того, что Ясмине может снести крышу. А зря, пора бы уже изучить больные мозоли подруг, не первый вроде бы год вместе.