Цветы в море зла

Услышав это, я понял, что сон сулит дурное, и здесь мы сходимся с господином Гао Янцзао: сильный ветер и крик журавля явно предвещают войну. Племянник увидел, что я невесел, и решил, что это из-за птицы. «Журавль вряд ли улетел далеко, — начал он успокаивать меня. — Почему бы нам не вывесить объявление и не назначить награду за его поимку?» Я машинально взял кисть и набросал стихотворение о пропаже журавля в подражание «Сироте, разыскивающему отца» Дай Ляна. Написал я его древним почерком и велел вывесить на улице. Вы, наверное, видели его, когда проезжали мимо? Мудрые братья должны понять, что хотя это объявление всего лишь стихотворная шутка, его можно сравнить скорее с «Досадой одинокого» Хань Фэй-цзы, чем с «Беззаботным витанием в облаках» Чжуан-цзы [290].

— Господа, вы, по-видимому, просто забыли о своем долге, — с суровым выражением лица произнес Чжан Цянь. — Вы, являющиеся опорой трона и благодатным дождем для народа, сейчас вдруг начали рассуждать о неблагоприятных явлениях природы и толковать сны! Подобные занятия к лицу ученым-неудачникам, прозябающим в своих соломенных хижинах! Но вы ведь крупные сановники, стоящие у кормила власти! Разве пристало вам горестно вздыхать и вести такие легкомысленные разговоры?! На мой непросвещенный взгляд, чем больше трудностей возникает перед государством, тем смелее надо бросать всю свою энергию на его спасение. Главное — не предаваться пустой болтовне, а искать выход!

Гао Янцзао язвительно усмехнулся:

— Ваши упреки вполне справедливы. Но как раз найти выход и есть самое трудное. Скажите, проект Вэнь Динжу о морском нападении на Японию — это болтовня или реальное средство?

— Мой доклад был написан до известия о разгроме асанской эскадры и сейчас уже никуда не годится, — скромно заметил Вэнь Динжу. — Однако в процессе вашего разговора мне пришло в голову несколько примитивных способов.

— Мы пригласили вас как раз для того, чтобы обсудить самые первоочередные меры! — подхватил министр Гун Пин.

— Мой план таков: прежде всего в сложившейся ситуации не может быть и речи о примирении, а потому нужно немедленно добиваться императорского указа о начале военных действий. Необходимо объявить об этом всем государствам и не плясать больше под дудку Ли Хунчжана.

Второе: надо сменить руководство. Нынешние члены Тайного совета устали и распустились. Если по-прежнему полагаться на их личные симпатии, старческую мягкость и трусость, то разве сможем мы найти выход из столь чрезвычайных обстоятельств?! Лучше уж снова сделать главой князя Благонамеренного, да и вы, уважаемые господа, не должны скромничать! Надо возродить былую славу страны, поблекшую после войны с Францией!

Третье: следует тщательно выбрать главнокомандующего. А то сейчас генералы пехотных армий, находящихся на передовых позициях, не получают никаких указаний, и каждый из них сам себе хозяин. На пост главнокомандующего нужно назначить кого-нибудь из опытных и дальновидных военачальников, а адмирала Дин Юйтина, который сидел сложа руки и не помог асанской эскадре, надо во что бы то ни стало сместить и строго наказать!

— Я хотел бы кое-что добавить к этому! — вставил Чжан Цянь. — Если мы хотим навести порядок внутри страны, то необходимо приостановить подготовку ко дню рождения вдовствующей императрицы, изгнать евнухов, захвативших слишком большую власть, и установить мир между двумя дворцами [291]. Нельзя также вести военные действия, опираясь только на хуайскую армию: необходимо привлечение генералов хунаньской армии. Командующим пехотными войсками лучше всего назначить Лю Икуня, а для командования флотом надо подобрать смелого человека. Раз Хэ Тайчжэнь высказывает решительное желание отправиться на войну, почему бы не использовать его боевой задор? Когда Пэн Юйлинь появился на политической арене, он не был адмиралом, а тоже происходил из заядлых книжников…

Чжан Цянь не успел высказать до конца свою мысль, так как слуга доложил о приходе его превосходительства Цянь Дуаньминя. Министр Гун Пин велел просить, но Цянь уже входил в гостиную.

— Я только что получил телеграмму от Хэ Тайчжэня из Хунани, — начал он, поздоровавшись с присутствующими. — Хэ рвет и мечет. Узнав о поражении под Асаном, он решил пожертвовать жизнью и настойчиво просит дать ему военную эскадру для прямого нападения на Токио. Если ему этого не разрешат, он сам выведет свою хунаньскую армию за заставу Шаньхайгуань и создаст против Японии сухопутный фронт. Опасаясь, что Тайный совет сознательно станет мешать ему, он поручил мне ходатайствовать за него перед вами. Уважаемые господа Гао Янцзао и Гун Пин, помогите ему осуществить свое намерение, иначе он будет вынужден приехать за разрешением в столицу! Пока он еще не представил об этом доклада императору, так как ждет от меня ответной телеграммы. Я узнал, что господин канцлер тоже здесь, это и заставило меня в столь неурочный час явиться за советом!

Гун Пин улыбнулся: