Цветы в небе

На хере жопа не вертелась!"

– Э-э-э-эй! – раздаются вопли поодаль. Компания заприметила отбившегося товарища. – Еська! Чё ты там застрял? Поехали уже, Еська!

Еська… Еська – уменьшительно-ласкательное от Елисей. Фу-у-у-ух! Теперь всё на своих местах. Этот придурок малолетний залез на сайт аэроклуба и увидел мою фамилию. Прикольно же, правда? Он – Еська, а тут Еськин инструктор! Наверняка он и затребовал меня у начальства – всё ради лулзов. Вот ведь он угорал про себя всё это время!

– Вот засранец! – от души хлопаю себя по ляжке. Еська ухмыляется – он понял, что я понял.

– Заеду за тобой в девять, Еськин.

Небо, мой добрый друг, наряжается для вечернего выхода. Тщательно растушёвывает густые тени, наносит румяна пуховками облаков. Шагать в него – пышное и дивное – отдельное неповторимое упоение.

Ловля заката у нас не каждый день. Я рад каждой возможности быть приглашённым на это сказочное свидание…

Весь в ощущениях, осторожно неся напоённую до краёв душу, иду к своей машине. Резкий звук клаксона поганит хрупкое волшебство. Грубо-красный BMW – фу, пошлость какая. Но для Еськи он прямо идеален. Холёный, претенциозный и не вызывающий ничего, кроме отвращения.

Игнорируя устроенное представление, гружусь в свой Нивас. Не спеша трогаюсь, пикая на выезде пропуск. Красное приплюснутое чудовище едет за мной впритык, истерично мигая фарами.

Включаю аварийку и начинаю тошнить максимум сорок в час. Стремительный BMW, на спидометр которого вряд ли смотрели больше двух раз за жизнь, неиллюзорно охуевает от такой скорости.  Еська пытается пристроиться рядом, что-то выкрикивая в окно, но встречка в этот час довольно загружена. Тогда BMW, взревев мотором, обгоняет меня и борзо подрезает. Ха. Ха. Ха. Лёгким движением руля съезжаю на обочину и просто продолжаю ехать по грунту. Я на Ниве, хуле мне! Ну давай, покажи теперь свою крутизну, прынц датский-распиздатский!

Обматерив меня дурным рыком, BMW психует и улетает прямо в горизонт. Туда тебе и дорога. Твёрдо рассчитываю больше никогда, никогда тебя не видеть. Аминь.

Слышу сдавленное хихиканье – это Любаша в соседней комнате смотрит один из своих сериальчиков. Тихонько, чтобы не мешать мне спать. Как будто я спать могу после всего вот этого… В бесчисленный раз тяжело вздыхаю, и тут же начинаю себя уговаривать выбросить этот бред из головы. Всё. Ну всё уже. Закончилось.

Телефон свистнул мне ватсапом. Кто такой нарядный в три часа полдвенадцатого ночи… Неожиданно – наш сегодняшний оператор на мажорах, какую-то картинку прислал. Не подозревая подвоха тыкаю в экран…

На меня в упор смотрят знакомые до малейшей чёрточки Еськины глаза. И моё лицо вполоборота с точно таким же прозрачно-голубым взглядом в экран. Странная причуда запечатления момента – мои приоткрытые губы, изогнутые гневом и возмущением, на экране выглядят чуть иронично улыбающимися. Блядь, да со стороны смотрится, будто я его целовать собрался… Сам Еська (прожжённая беспринципная акула), уютно и доверчиво приткнувший подбородок мне в плечо, выглядит трогательно юным и невинно-искренним.

Фантастическая ложь фотокамеры настолько чудовищна, что у меня не хватает словарного запаса. Удалить нахуй! И сжечь вместе с телефоном… Давно хотел аппарат поменять – вот тебе и весомый повод. Удалить, да… Уже удаляю… Сейчас сотру…

Ловлю себя, что уже битых минут пять пялюсь на два лица на экране. И на подпись внизу: "Иваныч, вы случайно не родственники?". Хуеродственники… Что за день такой ёбаный…

Голубые глаза с позолотой…

В них смотрю – но себя там вижу.

"Зацепил", – признаю с неохотой,

Сам себя я за то ненавижу…

Напиталась прозрачность страстью,

Изогнулись губы в улыбку.

Фото – ложь, наша встреча – к несчастью.

Удаляю тебя, как ошибку…

Завтра сотру.

Глава 2. "Колокольчики мои…" Отрицание

– Максим Максимович, я не понимаю, какой в этом смысл? Всё расписание идёт по бороде… Вы же сами знаете, сколько крови стоило всех ублажить!

Каждый сезон у нас начинается со смертного боя – одни не могут рано утром, другим нельзя задерживаться после шести, у третьих геморрой левого полужопия…

– Роман Иваныч, надо, родной. Постоишь сезон на мажорах дополнительно. Тебе деньги не нужны, что ли? Парнишка к тебе доверием проникся, хочет поближе познакомиться с нюансами интересной профессии.

Доверием он, блядь, проникся, ага…

– И вы меня, стало быть, как глянувшуюся шлюху под него подкладываете?

– Разговорчики! – рявкает начальство, багровея на меня лысиной. – Что ты ломаешься, как целка македонская? Работа есть работа! Ничего архисложного от тебя не требуют, и засунь свою классовую ненависть в…

– И чьё же кунг-фу настолько сильнее вашего, Максим Максимович?

МММ трясёт щеками – задело: