Цветы жизни (СИ)

Нет у неё никакой мамы, кретин. Только изверг-папаша, от которого она и сбежала… Мариса оглянулась. Не разобрал, видела ли она меня сквозь тонюсенькие щели. «Я вытащу тебя» — отправил я ей мысленный посыл и побежал прочь за остальными, в сторону нашего дома.

При всей ужасности ситуации, такое происходило с нами не впервой. Но проще решить проблему от этого не становилось. Марису ловили и отправляли через отделение полиции обратно «домой» в лапы — пардон! — руки её родного отца уже в третий раз. А это, учитывая… «заботу» её… «родителя», чертовски много. Даже с учётом того, что мы с Хаксом всегда её вытаскивали из этого капкана. Потому до того, как сегодня пойти на дело — а домушничество тем и было опасно, что вот такими ситуациями на грани фола — она клятвенно заверяла меня, что уж в этот раз она точно не попадется. Разве что не хныкала в добавок. И я, как последний дебил, поддался на её увещевания. И что мы сейчас имеем?

Вот, что бывает, когда альфа доверяет не своему внутреннему голосу, диктующему верное решение, а другому, голосу своей «недобеты», намеренно или невольно вводящему в заблуждение. Мариса была действительно хороший, дельный советчик, причём по разным вопросам, не только подобным ситуации с обидой малявки Рей. Но когда дело доходило до неё самой, тут она, увы, тотально просчитывалась. Как и я сам жестоко просчитался в этот раз, взяв её с собой. Больше я такой ошибки не повторю. Хватит с неё шмотьё по домам тырить. Ну не везёт девчонке на этом поприще. Не важно какой конкретно сценарий приводит к этому. Слава богу, ситуация была вполне поправима… Ведь всё было только в моих руках…

Не пил, не курил, не кололся — такой вот «золотой» человек папаня Марисы. Но что-то, прежде всего в его сердце, а потом уже заодно и в голове, с ним было не так. При всех этих, вроде как положительных людских качествах, он было редкостной сволочью. И тварью. И ещё нелюдем. Тем, кто поднимал руку на своего ребёнка ни за что ни про что. Может, за то, что он сам когда-то, тринадцать лет назад, забыл натянуть резинку, когда решил поразвлечься, и эта забывчивость стоила ему его идеально спланированной беззаботной жизни. Злодейка-судьба «прокляла» его тем, что сбросила на его плечи непосильное, ненавистное и неподъёмное бремя отцовства. Потому что, судя по вечным синякам на теле его дочери, итог развлечения, «выигранный им суперприз», ему отчего-то не понравился.

Я ненавидел этого человека. Искренне, сильно и глубоко. Возможно, даже больше, чем своих собственных родителей, так как грехи последних я прекрасно понимал. Из-за этого и ненавистью-то назвать моё отношение к ним было бы не вполне правильно. А, что касается папаши Марисы, тут всё было иначе. Ненависть к нему рождалась и оттого, что он творил, и оттого, что я не мог, как ни старался, понять почему он всё это делает. Абсолютное, необъяснимое, немыслимое зло.

В этой плоскости, дурное поведение алкашей-родителей Рей и рядом не стояло, так как тоже виделось мне предельно ясным. Те люди не могут выбраться из плена бутылки, что, разумеется, заслуживало и сочувствия — чьего-то, но не моего — и понимания, и жалости. Ситуации обеих девчонок были не лучше или хуже одна другой. Но беспробудное пьянство предков Рей — это было то, что я понимал. А то, как можно годами изводить свою родную дочь, которую ты искренне и глубоко ненавидишь, но при этом не сдаёшь в приют, это было выше моего понимания. Ситуация редкостно мерзкая. Уж лучше бы он вышвырнул её на улицу, но нет. Этот изверг всегда забирал нашкодившую дочурку из отделения полиции обратно к себе домой… Чтобы снова раздавать ей тяжёлые, хлёсткие оплеухи и увесистые тумаки направо и налево. Что тарелку с едой поставила перед ним неровно, что доброго утра слишком тихо ему желала, что дышала в своей комнате слишком громко. Не знаю какой была мать Марисы, в неё ли она была такая худая. Или же, питайся она нормально, то могла бы быть полненькая, как её папаня. А рука-то у него была тяжёлая… Крупный, увесистый хряк. Зная это, мы с Хаксом забирали от него Марису всегда имея наготове полную аптечку…

Сидеть в многочасовой засаде на морозе было чревато не хочу даже думать чем. Потому в этот раз мне придётся разобраться со всем одному. Уверен, этот урод меня наверняка уже запомнил, так как дочурку мы забирали у него всегда с боем. Он просёк, что она будет раз за разом сбегать от него, сколько бы доблестная полиция ему её не возвращала, так что каждый раз побои на её лице в день нашего воссоединения выглядели всё страшнее. Как и борьба за свободу протекла яростнее. В этот раз всё должно быть для меня проще. Тот украденный пистолет, о котором я говорил, обещал сослужить хорошую службу. Применить я его, конечно, хотел бы, но на деле взял с собой, чтобы использовать только как пугач. Оговорюсь: полностью в рабочем состоянии, заряженный под завязку патронами пугач. Что от меня требовалось, так это поймать момент, когда фараоны сдадут Марису обратно ему. Как уедут, можно будет действовать…