Цыганка из ломбарда

Агарь очень хорошо знала, что Юстас Лорн ищет его. Верный своему обещанию и ожидая в награду ее руки, Лорн многие месяцы пытался выследить пропавшего человека. Он ездил по всей Англии и Шотландии, расспрашивая каждого цыгана, каждого бездомного, каждого городского нищего — не знают ли они, где Голиаф, но все напрасно. Тот как будто сквозь землю провалился. Юстас и в самом деле начал бояться, что Голиафа нет в Великобритании, иначе, конечно, услышал бы о наследнике, или же тот сам увидел бы в газетах объявления, что его ищут. Время от времени Юстас писал Агари о своих неудачах и получал ответы, в которых Агарь выражала свое отвращение к ломбарду и просила Юстаса продолжать поиски, после чего ободренный молодой человек возобновлял свои странствия. Его приключения были занятными и разнообразными, и в конце концов его усилия принесли свои плоды.

Однажды, когда Агарь безутешно сидела в гостиной в задней части дома, боковая дверь, через которую к Диксу попадали те его друзья, что сбывали краденое (от каковой части дела Агарь отказалась), с шумом распахнулась, и в комнату шагнул высокий мужчина. Агарь негодующе вскочила, чтобы выгнать незваного гостя, который не имел права врываться сюда вот так, но тут разглядела его лицо и отступила на шаг.

— Голиаф! — воскликнула она, побледнев.

Высокий человек — он был гигантом и в высоту, и в ширину — кивнул и улыбнулся. У него были коротко стриженные рыжие волосы и жестокая внешность, ничуть не располагающая к себе. Снова фамильярно кивнув Агари, которая с отвращением отпрянула от него, он уселся в большое кресло у камина, где раньше сиживал покойный Иаков Дикс.

— Отцовский стул, — сказал он с усмешкой. — Я пришел, чтобы завладеть им, моя дорогая.

— Очень рада это слышать, — оправившись, ответила Агарь. — Для этого самое что ни на есть время, мистер Дикс.

— Не называй меня мистером или Диксом, моя дорогая! Для тебя я всегда буду Голиафом… твоим Голиафом.

— Вот уж никогда! — живо возразила Агарь. — Я ненавижу вас не меньше, чем тогда, когда вы заставили меня покинуть мой народ.

— Удивительно жестоко с твоей стороны говорить так — после того как ты все это время была в моей шкуре!

— Я была в шкуре вашего отца, имеете вы в виду, и только ради вашей же выгоды. Я делала это просто потому, что ваш отец был так добр, что принял меня, после того, как вы выгнали меня из табора.

— О, мне все это известно, кузина Агарь. Мы ведь двоюродные брат и сестра, разве не так?

— Да. И мы останемся кузенами. Но я устала от этого препирательства, Голиаф. Где вы были все это время? Как узнали, что отец ваш умер?

— Где я был, расскажу потом, — ответил Голиаф. Видя неприязненное отношение Агари, он сделался угрюмым. — Расскажу, как мне стало известно, что старик помер, о чем мне поведал малый по имени Лорн, как только я вышел…

— Вышел! — воскликнула Агарь, заметив странный выбор слов. — Так вы сидели в тюрьме, Голиаф!

— А ты смекалистая! — усмехнулся рыжий. — Да, я был в тюряге, хотя и не собирался покамест рассказывать тебе об этом. Еще неделю назад я был номером сорок три — меня снабдили этим номерком за конокрадство. Я получил два года сразу после того, как ты ускользнула от меня в Нью‑Форесте, поэтому теперь ты понимаешь, почему я не видел газетное объявление о том, что мой старик сыграл в ящик.

— Могли бы говорить о своем отце с большим уважением, — презрительно заметила Агарь. — Но чего ожидать от каторжника?

— Ладно, хватит об этом, сестричка, или я сверну тебе шею.

— Посмейте хоть пальцем меня тронуть, и я вас убью! — с яростью ответила Агарь.

— Да ну? Ты такая же злючка, как и раньше!

— На себя посмотрите! — ответила девушка. — Я ненавижу вас точно так же, как тогда, когда оставила свой табор. Теперь, когда вы вернулись, я уйду.

— А кто станет присматривать за ломбардом?

— Это ваше дело. Моя же задача выполнена. Завтра я покажу вам все счета…

— Не могла бы ты разделить собственность со мной? — вкрадчиво поинтересовался Голиаф.

— Нет, ни за что! Завтра вы пойдете со мной к Варку, чтобы…

— Варк! — отозвался Голиаф, вскочив. — Этот старый злодей, который должен был передать мне мои деньги?

— Да, ваш отец нанял его, так что я подумала…

— Не думай! Нет времени думать! За дело! Мне лучше получить свои деньги, прежде чем старому Варку проломят башку!

— Что вы имеете в виду? — спросила Агарь, сбитая с толку такими речами.

— Что я имею в виду? — повторил Голиаф, остановившись в дверях. — Ну, я же был в кутузке, как уже сказал, и встретил там Билла Смита…

— Того, который заложил мандарина?

— Да, и мы с ним ухитрилась потолковать… Тебя не касается, как нам это удалось. Но, полагаю, когда Билл Смит выйдет из каталажки, Варк отправится на небеса. А Билл Смит вышел!

— Что?! — завопила Агарь, осознав, какая опасность угрожает адвокату. — Вышел? Сбежал?

— Вот именно. Он удрал на прошлой неделе, и его так и не схватили. Мне лучше пойти и сказать Варку, чтобы тот зарядил свои пистолеты. Я не хочу, чтобы старого злодея придушили до того, как я получу свою собственность. Ты, сестричка, тоже пойдешь.

— Только не сейчас. Завтра.