Цыганка из ломбарда

— О, я не боюсь, — бросив на собеседника скверный взгляд, заметил Варк. — Здесь сидит Болкер, и у Болкера есть пистолеты. Вы не сможете меня убить.

— Нет. Я предоставлю сделать это Биллу Смиту, — хладнокровно сказал Голиаф.

— Ха! Я не боюсь этого бандита.

Прежде чем Голиаф успел ответить, раздался рев, похожий на рев разъяренного зверя, дверь слетела с петель, и в комнату с ножом в руке ворвался Билл Смит. Варк пронзительно заверещал, как попавший в ловушку кролик, а в следующий миг разъяренный беглец швырнул адвоката на пол. Болкер выбежал из комнаты, криками призывая полицию, и, пролетев по коридору, выскочил за дверь в бурную ночь. Его вопли перебудили всех соседей.

Голиаф мгновенно понял, что, если спасет Варка от смерти, у него появится шанс на помилование. Он бросился на Билла, который слепо бил ножом сопротивляющегося адвоката, и постарался его оттащить.

— Отпусти, будь ты проклят! — завопил каторжник. — Он продал меня; он сказал, что продаст и тебя! Я убью его, если даже меня за это повесят!

— Нет, ты этого не сделаешь, нет!

Голиаф оторвал негодяя от лежащего человека, как моллюска от скалы, и между двумя преступниками началась отчаянная борьба. Израненный, залитый кровью Варк потерял сознание. В следующий миг, когда Смит и Голиаф качались, сцепившись в неистовом объятье, комнату наводнили полицейские, которых привел вопящий Болкер. Увидев их, Билл вывернулся из хватки Голиафа, подхватил револьвер, который Болкер оставил на столе, когда убежал, и дважды выстрелил в распростертое на полу тело своего врага.

— Да! Скотина! Будь ты проклят! Умри!

Затем он вернулся к выходившему на реку окну, и, сдерживая полицейских направленным на них пистолетом, рывком распахнул его. Голиаф бросился вперед, чтобы его схватить, но Билл, взвыв от ярости, швырнул револьвер ему в лицо.

— Будь ты проклят за то, что напал на своего товарища!

В следующий миг он выпрыгнул из окна, и все в комнате услышали всплеск тяжелого тела, упавшего в воды Темзы.

Спустя два месяца после упомянутых событий желтый фургон, запряженный серой лошадью, катился по одной из зеленых аллей, ведущих к Валтон‑он‑Таймс. Это было начало весны, и на голых ветвях уже набухали почки, а ароматный ветерок смягчал холодный воздух, предвещая наступление теплых месяцев года.

Рядом с фургоном шагал высокий темноволосый молодой человек в грубом домотканом костюме, а рядом с ним благородной поступью шла девушка с царственной осанкой. На ней было темно‑красное платье, потертое и в пятнах, но взор ее был полон огня, а щеки горели здоровым румянцем. Эти двое были низкого происхождения, но выглядели довольными и счастливыми. Лошадь медленно брела вперед в полосах солнечного света, а двое молодых людей разговаривали.

— Значит, господин Варк все‑таки умер, — серьезно сказал молодой человек.

— Как ты знаешь, два выстрела из пистолета убили его, — ответила девушка. — А Билл Смит утонул в реке, пытаясь бежать. Он отдал свою жизнь ради мести.

— Я рад, что Голиафа помиловали.

— Меня же это ни радует, ни печалит, — равнодушно сказала Агарь. — Думаю, он пытался защитить Варка лишь для того, чтобы получить помилование.

— Что ж, он получил чего хотел, — задумчиво заметил Юстас.

— Не получил бы, если бы не вмешалась общественность, — ответила Агарь. — Но люди сделали из него героя. Бред! Как будто Голиаф такой человек, что смог бы простить Варка, собиравшегося его продать. Что ж, теперь он свободен и богат. Однако осмелюсь предположить, что он растратит все свои деньги. Он бы поступил много лучше, удержав ломбард, вместо того чтобы отдать его Болкеру.

— Болкер еще слишком молод, чтобы вести дела.

— Не обольщайся, — сухо заметила Агарь. — Болкер молод годами, но стар в грехах. Он купил ломбард на деньги, полученные в награду за то, что вернул алмазы госпожи Диси. Болкер замучает Карби‑Кресент, превратившись во второго Иакова Дикса.

— А ты рада, что покидаешь ломбард?

— Думаю, так и есть! — ответила девушка, бросив влюбленный взгляд на Юстаса. — Я рада оставить грязный Ламбет ради зеленых полей. Я — цыганка и не выношу ярма торговли. Кроме того, мой дорогой, я рада, что всегда буду с тобой.

— А ты в самом деле всегда будешь со мной, миссис Лорн? — смеясь, спросил ее муж.

— Миссис Лорн? — очень степенно повторила Агарь. — Теперь я миссис Лорн, а Агарь из ломбарда со всеми ее приключениями — призрак прошлого.

Юстас поцеловал ее, потом причмокнул, погоняя лошадь. Они прошли по узкой тропинке среди танцующих теней и, полные надежд, ушли на зеленеющие сельские просторы к цыганской жизни. Агарь из ломбарда наконец‑то стала сама собой.