Цзян Куй. И был мне сон. Стихи

бездонно небо, но туманны мысли.

Так написал Цзян Куй в некрологическом стихотворении на смерть друга, поэта Фань Чэнда. И это – очевидная самохарактеристика.

Переводчик не может не выразить искреннюю признательность Н.Е.Боревской – жене, другу и первому редактору этих переводов.

К востоку от реки есть град.

Мелодия «Янчжоу мань»

В день солнцестояния года бин-шэнь периода чунь-си¹ я проезжал через Янчжоу. После ночного снегопада прояснилось, и далеко простирались поля и луга. В городе было пустынно, бирюзовым блеском отливала стылая вода, вечерело, тоскливо звучали гарнизонные рожки. Перемены в городе привели меня в уныние, и я сочинил эту мелодию. Почтенный Цяньянь² увидел в ней скорбь «Песен царской столицы»³.

К востоку от реки есть град,

в бамбуках павильон и тракт,

там ям стоял, где всяк слезал с коня,

промчавшись по весне десятки ли

сквозь трав цветущих зеленя.

Но с той поры, как варвары пришли,

лес гибнет, и заилен пруд,

война уж всем осточертела тут.

Спускается закат,

в холодной тьме рожки звучат.

Таков теперь опустошенный град.

И чуткий Ду⁴,

явись сюда, узрел бы тут беду,

о Кардамончике тех милых строк

он написать бы уж не смог,

и о домах веселых тоже.

Десятка два мостов еще стоят, быть может⁵,

да растревожена волна,

луна бледна, и тишина.

Пионы у моста еще алеют тут,

но для кого за годом год они цветут?

У стены обветшавшей.

Мелодия «Иэхун»

В День человека года бин-у⁶ я гостевал в Чанша⁷ и осмотрел резиденцию помощника правителя области. У подножия стены, с западной ее стороны, где из мглы бамбуковой рощицы посверкивали золотистые искорки кумкватов⁸, прихотливо извивался пруд, обвитый тропой. Сад резиденции зарос сливовыми деревьями с цветками, похожими на душистый перец или на бобы, и ветви чуть колыхались, сплетая красное с белым. В своих сандалиях на деревянной подошве я с наслаждением шлепал по мшистым каменьям, и вдруг мне захотелось взойти на курган с древней кумирней Дин-вана, а потом пересечь реку Сян и подняться на вершину Юэлушань. Река Сян подо мной неторопливо катила свои волны, и неизъяснимая грусть нахлынула на сердце. Вот тогда я и написал это стихотворение.

У стены обветшавшей

кущи слив затаились в тиши,

а бутоны юны, их сорвать не спеши.

Пруд покрыла шуга,

снега талого шапки,

и плывут, и плывут тяжело облака.

Зелен мой посошок,

с ним иду по тропе сквозь бамбуки,

мой веселый смешок

птиц срывает в испуге.

Так бредет старичок

вдоль журчащего родничка,

а с кургана – зовут века.

Что мне в этих полдневных, полночных пределах?

Бесприютен, как тучка над чуской волной,

в дымке даль, и печаль овладела душой.

А окрест петушками красны ворота⁹,

и касатка уже прилетела,

я ж один и грущу, и кругом – пустота.

Не забыть, как с тобой

нас под дивной луной

плети ивы плакучей

укрывали, как тучей.

Чтоб вернуться туда, я взнуздал бы коня,

да, боюсь, уж уходит весна.

Стихи о красных сливах в Таньчжоу.

Мелодия «Сяо чуншань лин»

Я шел вдоль берега, луна спустилась.

Средь кособоких слив

уныло.

Чем объяснить, что я весной тосклив?

Ветрило

развеет дух цветов, мне милых.

Уж боле нет ни встреч былых, ни чаек,

цветы уйдут, оставив мне печали,

неясный сон,

плач бедных дев¹⁰, туманный горный склон,

где кровь любовных мук

окрасила бамбук¹¹.

Посетить хотел я пять озер.

Мелодия «Сян юэ»