Туарег 2

– Это понятно, но они-то не знают про меня. Мой отец говорил, что незнание врага о том, что у тебя есть, составляет половину победы.

– Тогда по рукам?

– Я был бы счастлив, но если я отпущу парня, то потеряю шанс заполучить действительного виноватого.

– Нет, шанс все равно останется.

– Как ты это видишь?

– Во-первых, надо будет предупредить Феррару-старшего, что, если твое требование не будет выполнено, угроза расправы над Пино останется. Во- вторых, штурман. Насколько мне известно, парней связывает многолетняя крепкая дружба. Штурман будет приговорен к смерти, если Пино не прижмет своего отца, настаивая на выполнении условия.

– Звучит обнадеживающе.

– Мне тоже так кажется. И есть еще кое-что. Тот человек, которого я высадил, действительно хороший журналист, поэтому в твоих интересах поговорить с ним. Если Пино и этот журналист благополучно доберутся до Италии, синьор Феррара поможет организовать настоящий скандал и сделать так, чтобы весь мир узнал про изнанку гонок. При наихудшем раскладе, если парень умрет, все беды свалятся на твою голову.

– Ты с каждой минутой торгуешься все лучше.

– С тобой торговаться тяжело, уж больно упрям, как… Ладно, не буду.

– Нет, продолжай.

– Сам напросился. Если ты не примешь мое предложение – выставишь себя строптивым вьючным ослом. Бывают такие – хуже самого несговорчивого верблюда во время гона. Так что давай уж оставим глупости! Подумай и согласись, что предложение не самое плохое.

– Мне нет нужды думать. Согласен!

– Уф… Так тебе интересно будет познакомиться с журналистом?

– Вот насчет этого не знаю…

– Я не так давно с ним знаком, но мне показалось, что он честный человек. Такой будет писать правду, а не смаковать слухи. Вреда он тебе не причинит.

– Хорошо… Веди его. Но только ни одной фотографии.

– А что такого, если он поснимает? Тебя снимать он не будет, если ты настаиваешь. Все равно лица не видно – одни глаза. Но колодец, автомобили, шатер… – это важно. Такие фотографии лучше всего проиллюстрируют, что он был здесь, говорил с тобой, и что это действительно затерянный уголок пустыни, где по вине одного бестактного козла, которого поддерживает оргкомитет, развернулась драма.

Соглашаясь, Гасель кивнул.

Не теряя время, пилот встал и направился к вертолету, и уже через пятнадцать минут Ганс Шольц со смесью страха, восхищения и уважения смотрел в глаза туарега.

– Спасибо за то, что ты меня принял! – пробормотал он. – С этого момента я отдаю себя под твою защиту.

– Так не говорится, – перебил его Гасель. – Сначала нужно сказать, что ты просишь у меня гостеприимства.

– А, да, хорошо… Прошу твоего гостеприимства.

– Предоставляю… Так что ты хочешь узнать?

– Ты, правда, готов убить этих людей?

– Если меня вынудят – да.

– Но почему?

– Надоело уже повторять, – недовольно произнес туарег. – Вы, французы, все такие тупые?

– Я – австриец.

– Для меня вы все французы. – Он показал в сторону Нене Дюпре, стоявшего чуть в стороне. – Пусть твой приятель расскажет тебе эту историю.

– Он уже рассказал.

– В таком случае посмотри на этих коз: они умирают. И на верблюдов глянь. Больше месяца ни один верблюд без воды не продержится. А теперь посмотри на этот колодец. Это все, что было у моей семьи. За этот колодец мой младший брат поплатился жизнью. И вот кто-то взял и разрушил все в течение одной минуты… – Черные глаза Гаселя горели. – Пока виновный не заплатит за то, что сделал, мира не будет… А теперь прошу тебя меня извинить: я должен вернуться в горы.

– Я тебя подброшу, – предложил Нене Дюпре.

Туарег оглянулся на вертолет:

– На этой твоей тарахтелке? Мне и одного раза хватило, чуть с ума не сошел!

– Не могу поверить, что ты боишься, – пошутил француз.

– А я и не боюсь, просто шум не для моих ушей. К тому же я пойду с верблюдами.

– Ты хочешь вернуться на верблюдах? – удивился Нене Дюпре. – Почему?

– Они помогут мне, если будет нападение.

– Полудохлые верблюды?

– Тут все сгодится. Важно не то, что у тебя есть оружие, важно, как ты сумеешь им воспользоваться.

– Ну, как хочешь! – кивнул пилот. – В конце концов, не придется делать лишний крюк. Мне и так грозит остаться без топлива, если я переброшу этих двоих в более или менее цивилизованное место.

Туарег зашел в шатер и разбудил спящего итальянца. Пино посмотрел на него так, словно не мог сообразить, кто перед ним и где он сейчас находится.

Когда на лице парня появилось узнавание, Гасель сказал:

– Я отпущу тебя, если ты мне пообещаешь, что помощь твоего отца остается в силе.

– Я не уйду, – ответил Пино. – Или мы уходим вшестером, или все остаются.

– Нет, – возразил Гасель. – Условия здесь ставлю я. Скажи-ка лучше, как зовут твоего штурмана?

– Белли. Маурицио Белли.

– Хорошо!.. Теперь слушай. Ты улетаешь на вертолете, постараешься как можно быстрее добраться до своей Италии и там нажмешь на своего отца, чтобы мне передали виновного. Если через десять дней виновного не будет, твой друг умрет первым… Тебе понятно?

– Да чего тут не понять. Но, повторю, мне лучше остаться. Мой отец будет намного сильнее прижат, когда я здесь.

– Не глупи. Останешься – умрешь, и в итоге все проиграют.