Туда, где кончается Лес

Дрожали земля и вода! Само небо сотрясалось так, что мне представилось на миг,

Будто Солнце катится с него прямо на нас!

Бравые морские разбойники кричали, как малые дети,

Когда разноцветные астероиды и Плеяды стали догонять их,

Признав в блестящих звездочках шпор свою родню.

«Двенадцать волн мне под корму! Горим!» — вскричал Варфоломей,

Когда задымился и стал еще краснее от огня его камзол.

Бросился капитан к морю, желая потушить пламя, плавившее атлас в кровавую пастозную массу,

Да свалился в провал, разбитый в земле оглушительно верещавшими петардами,

Вырвавшимися из ящика лихими соколами и ястребами, покидающими открытый птичник после продолжительного голода.

Дым застилал весь берег,

Только новые и новые взрывы, окрашивающие густые облака пара в разные цвета,

Слышались тут и там.

Бум, бам! Смельчаки-флибустьеры обратились в плачущих девчонок.

Что за метаморфозы! Что это было добавлено в те взрывные смеси?

Вальтер задыхался, кричал и командовал своим бандитам лечь на землю,

И быстрее всех его приказ осуществлять стал Бертольд,

Которому для исполнения достаточным оказалось просто упасть в обморок.

Одна хлопушка, стремительно полетевшая вверх,

Точно решившая вернуться на небосвод комета,

Зацепилась за юбку Морфозы, невесты Вальтера,

И уволокла взвизгнувшую пиратку к самым облакам.

Бум, бам! Искорки и монетки, висевшие у Морфозы на тряпичном поясе, осыпали берег!

Огонь плавил песок, превращая его в тонкий стеклянный лед, хрустевший под каблуками и ранивший босые ступни.

Доктор в зеленом шарфике скакал по раскаленным камням и щепкам,

Пытаясь найти не то капитана Вальтера, не то слетевшее с его острого носа пенсне.

Пираты и чайки верещали похожими жуткими голосами!

Под ногами устойчивая земля раскалывалась на разноцветные лоскутки,

Летевшие во все стороны.

«Тревога! Тревога!» — взволнованно кричали и сквернословили на всех наречиях попугаи.

Три или четыре хлопушки разбили иллюминаторы ангара.

Ах, трагедия!

Пламя буквально плавило доски, и я смог даже увидеть, когда они совсем растаяли на куполе,

Горящие мачты и паруса «Черного Макропода»,

Предмета стольких битв и споров всех моряков мира!

Пораженный видом, напомнившим мне день гибели целого города в лаве и пепле,

Я упал на катившуюся мимо бочку, в которой бурлили цветные искры,

И повторил судьбу Морфозы:

Меня потащило, охлаждая запотевшую в дыму кожу небесной прохладой,

Сквозь облака, очистившие своей ватой от пепла все,

Кроме моего угольно-черного костюма!

Не поверите! Я летал над землей несколько дней и ночей,