Туда, где кончается Лес

Шум и всплеск заставили принцев обернуться ко мне,

Которого упавший Розмари окатил потоком ледяной воды.

Адажио упал с качели на подводные белые камни с голубыми и черными прожилками,

Альвегес испугался,

А Мельхиор засвистел, сзывая свою охрану.

Светопреставление! Небесные громы!

Отовсюду в меня полетели стрелы с наконечниками разных форм и лезвиями вместо оперения.

Пробежав по подвесному мосту,

Я обрезал его кусочком застрявшего в шляпе стекла,

Чтобы никто не сумел меня настигнуть.

На берегу я вскочил на спину пасшегося за воротами дворца единорога,

И он, разъяренный от запаха пепла и множества ошибок юности на моей коже,

Поволок меня, тряся и пытаясь сбросить,

Через весь лес.

Мне пришлось покрепче вцепиться в его белую с серебристыми нитями,

Имеющими наросты в виде звездочек,

Гриву,

Чтобы он не скинул меня в колючие кусты диких белых цветов.

Лес был страшным и темным,

Намного темнее и непроходимее нашего,

Не было в нем ни одной проторенной тропы,

А те редкие следы, которые и встречались мне,

Обросли выбивающимися из-под тесной влажной земли корнями.

Листва деревьев сама по себе была очень густой,

Но могучие плотные лианы, опутывавшие каждую веточку,

Препятствовали проникновению в лес всех до одного лучиков света,

Включая самые узкие и самые проворные.

Если в нашем лесу стоит бояться разбойников, меня и моего отражения,

То в непролазном лабиринте, скрывающем Долину Кристальных Водопадов от неприятелей,

Стоит остерегаться каждой сгущающейся тени.

Единственным источником света были там,

В таинственном краю вечной зелени, где никогда не бывает морозов, снегов и зим,

Были разноцветные светлячки,

Освещавшие крупицы белого мрамора на земле,

Хитро скрученные нимфами папоротники,

Тонкие линии ручейков в оврагах

И кольца, образованные в траве и на деревьях поганками и лисичками.

Разъяренный единорог,

Стуча серебряными копытами,

Разогнался, встал на дыбы и скинул меня со своей гладкой белой спины.

Ай-яй! Звездочки посыпались у меня из глаз!

Зверь отступил, поднимая облака искрящейся пыли и пыльцы фей,

Но не уходил совсем.

Он забил ногой и опустил голову,

Фырча да приготовляясь побежать на меня

И пронзить меня своим рогом.

Я посмеялся и стал его дразнить!

Единорог кинулся на меня,

Но в самый последний момент,

Уже соприкасаясь с его гривой, я подпрыгнул и схватился руками за ветку дуба.

Серебристый рог,

Дающий благословения и насылающий проклятия,

Глубоко вонзился в прочную кору и засел в ней.

Долго пытался единорог, раздувая ноздри, освободиться, но все было тщетно.