Тула. Материалы для истории города

Эта изустная хроника, основанная большею частью на современных официальных известиях, осталась у нас в памяти. В настоящее время, Тульские старожилы единогласно удостоверили нас, что, действительно, три знамени Тульского ополчения хранятся в нашем Успенском соборе; но где? никто из них не знал. Надежда отыскать их сильно овладела нашим любопытством, и мы принялись за это дело с энергиею… Мы не можем вполне передать вам, читатель, тех радостных, священных чувств, которыми объята была душа наша при первом взгляде на три знамени Тульского ополчения: они, забытые любознательностью, хранились в одном из уединенных и темных отделов соборной ризницы.

С чувством глубокого патриотизма рассматривали мы эти памятники национальной славы!… Ограждая себя крестным знамением, мы поклонились святыни и с горячею верою приложились к ней. Одно из знамен писано на тафте абрикосового цвета, с изображением Св. Николая Чудотворца, а на другой стороне Богоявления Господня. Оно принадлежало третьему пехотному полку, о чем свидетельствует бывший адъютант полковника Свечина (А. А. Сперанский, чиновник, поныне с честью служащий в одном из кредитных учреждений города Тулы. Г. Сперанский произведен был в прапорщики во время осады Данцига. Собирателю материалов для истории Тульского ополчения. Советуем отнестись за фактами к упомянутому чиновнику: это живая летопись…). Следующие два знамя из парусины, на которых изображены лики Всемилостивого Спаса и Владимирския Божией матери. По свидетельству современников дивных событий на Руси, эти два знамя принадлежали 1-му конному казачьему полку, которым командовал князь А.Ф. Щербатов. На обороте этих двух знамен, от времени краски потемнели так, что самое напряженное зрение едва может рассмотреть что-нибудь; мы заметили однако ж, что предметы живописи взяты из Священной истории, и потому необходимо живопись реставрировать. Образа писаны масляными красками и довольно хорошей работы. Знамена кругом обшиты шелковою бахромой, прикреплены шнурами к высоким древкам, также выкрашенным. Форма знамен очень сходна с формою церковных хоругвей. Из них два изорваны во многих местах, по краям, но лики изображений остались невредимы. Не влияние губительного времени нанесло им эти повреждения, а разгром неприятельских полчищ – битвы, в которых они присутствием своим восторгали сердца ратников. Не надобно забывать, что мы говорим вам о двух знаменах, принадлежащих 1-му конному казачьему полку, который преследовал чужеземщину с берегов Протвы и Лужи, до берегов Сены и Оазы (Сколько нам известно, полки Тульского ополчения были в жарких делах под Тарутиным, Малым Ярославцем, Данцигом, Парижем. Они дрались везде храбро, и потому не удивительно, что многие из ратников не возвратились на родину, не удивительно, если защитники Царя и отечества везде были обрызганы кровью врагов и своею собственною…). К сожалению любителей отечественных памятников, на знаменах нет никаких надписей. Утверждают, что на них нашиты были так называемые ярлыки: теперь их не оказалось на лицо. Вероятно, что было ни что иное, как надписи; они утратились. Нет необходимости доказывать подлинность упомянутых знамен потому, что очевидцы события еще живыони очень хорошо помнят его; а очевидные свидетели суть несомненные факты, о которых мы докладываем вам, благосклонный читатель, в полной уверенности, что и вы разделите с нами убеждения наши.

Описав знамена 1812 года, принадлежавшие, по уверению современников, двум полкам Тульского ополчения, забудем ли мы упомянуть о предмете, на котором останавливается взор, проникнутый благоговейным, но скорбным чувством, известным только нам, на Руси, где всею душою любят Самодержавных Венценосцев и от всей души Жалеют о их утрате. Мы говорим о бархатном балдахине (с золотою бахромою и кистями), под которым в 1826 году помещался гроб, на катафалке посреди собора, покойного императора нашего Александра Павловича, а в настоящее время этот балдахин, увенчанный короною, осеняет престол в алтаре… Помним мы вас, дни слез и печали!

Покойный Император Александр Благословенный изволил проезжать через наш город в последний раз в 1823 году. Его Величество, по обыкновению, был в соборе, где встретил Его преосвященный Дамаскин, с которым Он очень милостиво разговаривал.

И могли ли они оба, Великий Государь и Богомолец его, смиренный иерарх, предчувствовать, что ровно чрез два года один встретит другого, облаченный в траурную одежду, у заставы, при унылом перезвоне колоколов и при рыданиях всей России о своем Отце-Государе.