Туман

– Ничего себе, туманище! – восторженно произнёс Максим и почувствовал, что от восхищения ему не хватает воздуха. С минуту он приходил в себя, а потом осторожно начал продвигаться вперёд, стараясь поймать тот незабываемый момент, когда он полностью окажется в этом густом белом облаке. С вытянутой вперёд рукой, он сделал шажок, другой, ещё один, и…. Максима охватило необычное и волнующее ощущение, от которого его сердце занялось, а потом остановилось где-то под горлом. Он, словно стоял на дне молочного озера, но дышал воздухом. Максим посмотрел на свою вытянутую вперёд руку и невольно рассмеялся; он с трудом различал в белом мареве свои дрожащие пальцы. Потом он опустил глаза вниз, и не увидел своих кроссовок; густая пелена вниз от колен «съела» его ноги. Максим будто со стороны слышал свои тихие, нервные, но восторженные смешки. Таких природных катаклизмов ему наблюдать не доводилось. Конечно, в своей жизни ему приходилось видеть туманы, но такой чудовищной густоты…, никогда. Он вдумчиво развернулся на сто восемьдесят градусов и сделал несколько решительных шагов назад, рассчитывая выйти из облака, чтобы вновь увидеть под восходящим розовым солнцем трассу. Зиновьев хотел это сделать для невероятного сравнения, а потом снова рассчитывал войти обратно в это «воздушное молоко» и, как-нибудь дойти в нём до дома. Но туман и не думал выпускать из себя пленника, ни после пятого шага, ни после восьмого. Дорога, ведущая в город, шумела где-то там, впереди, и Максим её отчётливо слышал, но взору она так и не открывалась, даже на втором десятке шагов. Тогда он остановился и для себя решил, что туман слишком быстро распространяется к трассе, и загонять себя в нём на проезжую часть бессмысленно и к тому же опасно. «Боже, каково будет водителям?!», – подумал так же Максим и опять осуществил осторожный разворот к дому. Постояв немного неподвижно и, чувствуя себя в каком-то белом склепе, он принял мудрое решение. Присев на корточки, Максим отыскал край грунтовой дороги, где начиналась трава, и вдоль этого края, согнувшись, чтобы не потерять границу, он осторожно пошёл к дому.

Почти в то же время, когда Макс очутился в тумане, Валентин Егоров проснулся как обычно, под противно пищащий будильник. Если за секунду до этого Валентину и снился какой-то сон, то это раздражающее и пронзительное: «пи-пи-пи…» уничтожило все остатки сна, даже из подсознания. Несчитанное количество раз у Егорова возникало жгучее желание зашвырнуть этот будильник в стену, но всегда его останавливало то обстоятельство, что отсутствовал другой альтернативный источник пробуждения. Казалось бы, разбей эту гадость с утра и купи себе днём в городе какое-нибудь мелодичное устройство, но и этого Валентин Владимирович сделать не мог. По своей натуре он был человеком сентиментальным и к любой вещи относился трепетно. Так что, разбить будильник – это было для него поступком непозволительным, а купить новый (если честно) он всегда забывал.

Нажав кнопку отбоя сигнала, Егоров твёрдо решил, что сегодня же в городе купит радио будильник и навсегда покончит с этим кошмарным писком. Для этого он даже шариковой ручкой нарисовал себе букву «Б» на ладони, когда встал с кровати и подошёл к столу. Потом Валентин Владимирович проследовал на кухню, включил газ, поставил на плиту чайник и подошёл к раковине, чтобы умыться, но этого ему сделать не удалось. Так и не повернув ручку крана, он застыл в замешательстве. Ему показалось, что в кухонной обстановке было что-то не так, что-то необычное бросилось ему в глаза, когда он ставил на плиту чайник. Егоров оглянулся, посмотрел на плиту, взглянул на холодильник и, бросив взгляд на окно, заметил странную вещь: кто-то навесил снаружи окна белую простыню. «Единственный, кто мог решиться на такой розыгрыш, сейчас находится под стражей в городе. Конечно, его могли выпустить, и он на радостях отметился такой шуткой», – первое, что пришло на ум Валентину. Он даже представил себе, как Максим ночью, приставив лестницу, поднялся на второй этаж и набросил на окно простыню. «Но какая же это глупость. Даже для Макса такая выходка очень уж странная», – подумал Валентин подошёл к окну, отщёлкнул верхний, а потом нижний шпингалет, и толкнул от себя раму наружу. Естественно, никакой простыни снаружи не оказалось. За окном вообще ничего не было, кроме белого непрозрачного воздуха.

– Ух, ты! Что за смесь?! – вылетел из Валентина Владимировича необдуманный восторженный вопрос, но, поводя перед собой рукой и, видя, как его пальцы утопают в белом пространстве, он понял, что это туман.