Туман и гроза (СИ)

Правда, пока он натягивает джинсы и тёплую шерстяную водолазку, искушение разбудить Лизу едва не пересиливает всё остальное. Тонкое одеяло сползло до ягодиц, обнажив гладкую спину с двумя чёрно-белыми бабочками между лопаток. Вихрь фиолетовых волос, так и не снятые после ночи кольца на пальцах, тонкая цепочка с сиреневым кварцем. Наверняка какой-нибудь оберег.

На прощание он проводит кончиками пальцев вдоль её позвоночника до самого копчика, чувствуя, как она во сне вздрагивает и жмурится. В конце концов, он уже выспался, теперь её очередь.

Поздняя осень наполнена запахом ночного дождя, брызгами из-под колёс, мазками луж на влажном асфальте и редкой тёмной, как сливы, листвой. Свежо и ветрено, город спешит. По дороге в зал по улочкам Москвы Николай успевает просмотреть рабочую почту, ни на миг не забывая, что выходной — всего лишь вынужденная передышка.

От Яны в ночи короткое сообщение.

«Я выяснила то, что ты просил. Давай встретимся не в Службе».

«Через три часа устроит? Как раз обед».

Она отвечает почти сразу, вряд ли даже ложилась спать.

«Хорошо. В кафе напротив».

После тренировки, захватив на обратном пути в одном из кафе горячий картонный стакан с овсянкой и орехами, Николай возвращается к Сюзанне в тёплый запах блинчиков и какой-то неуловимой свежести. Кажется, вся потухшая до этого квартира ожила.

Лиза в футболке и джинсах с явным удовольствием болтает за чашкой кофе с Сюзанной. Кажется, та всегда рада новым гостям и знакомствам, расточает уют и тепло дома, окутывать им с ног до головы.

Редко об этом говорит, но Николай отлично знает, что за её постоянным гостеприимством скрыта своя боль.

Перед Лизой на столе груда красных и зеленоватых яблок, в некоторых из них уже вырезаны глубокие чаши, а сочные брызги мелким узором оседают вокруг на светлом дереве между мисочек с вареньем и сухофруктами. Лиза пододвигает ему вторую кружку с кофе.

— Ты куда исчез?

— На тренировку. К сожалению, скоро у меня встреча, я только хотел с Кириллом быстро переговорить.

— Ну, он пока не просыпался. А я всё равно скоро в семейную лавку.

— Что ты там говорила о встрече в баре сегодня вечером?

— А! Теневая клюква. Его ещё поди найди!

— Знаю такой. Но сколько раз там был, ни разу не замечал ничего странного или связанного с Орденом.

Лиза пожимает плечами, кварц на цепочке мерно покачивается в вырезе футболки. Облизывает пальцы от яблочного сока и вставляет в вырезанные яблоки чайные свечи с ароматом корицы, кофе и шоколада.

— Возможно, ты не туда смотрел. Если хочешь, присоединяйся.

— Тогда заеду за тобой в лавку.

По окнам кухни постукивает мелкий осенний дождик, и в капельках на стекле отражаются дёрнувшиеся огоньки свечей, разом вспыхнувших под воздействием Николая. Лиза фыркает и хитро подмигивает:

— Учти, я на байке.

— И чего мне стоит опасаться? Скользких улиц или резких поворотов?

— Проклятия, — она наклоняется к нему через весь стол, едва не касаясь его губ своими с горьким кофейным привкусом, — место второго седока я однажды прокляла. У нас это в крови. Ведьмовство.

— У тебя много попутного ветра, — Сюзанна ставит перед ними тарелку с румяными блинчиками. — Тебе легко находить пути. А проклятие….

— Я справлюсь с ним.

Николай демонстративно отпивает кофе, а Лиза возвращается к свечам и яблокам, и невесомое кружево прохладной магии обволакивает всё вокруг.

Сейчас в мышцах приятная усталость и общая бодрость. А следы теней на теле постепенно заживают. Возможно, даже без шрамов, их и так достаточно.

Иначе, как Явление — именно так, с большой буквы, Николай не мог назвать вторжение Кирилла на кухню. Застыв с занесенной ложкой густой и ароматной овсянки, он в некотором шоке наблюдает, как тот врывается, от всей души изображая рок-музыканта с невидимой гитарой в руке. Тёмные волосы в полном беспорядке, в одних чёрных джинсах и под завывание строчек бессмертной музыки.

Born to be kings, princes of the universe

Fighting and free

Got your world in my hand

I’m here for your love and I’ll make my stand

We were born to be princes of the universe

Сюзанна лишь удостаивает его коротким взглядом, пожимает плечами и возвращается к блинчикам. Кружевным, румяным и тонким, как хрупкий пергамент.

Кирилл падает на колени и от всей души пропевает:

— …here we are, born to be kings, we’re the princes of the universe! — Он вскакивает с пола и, пританцовывая, направляется к чайнику и пакетикам с заветным кофе. — Просто люблю утра, которые начинаются без будильников и начальников.

— Я весь перед тобой.

— А всё, больше нет. Шорохов явился, принял пост и наверняка теперь начнёт распоряжаться Службой от и до.

— Глупости. Ты его плохо знаешь, что ли? Запрётся в переговорной с кипой документов, будет на всех рычать, а вся рутина останется на мне. И не хочу тебя огорчать, но у нас всё плохо.

— Знаю. Но я хотя бы снова могу делать вот так.

Кирилл с удовольствием щёлкает пальцами, пуская на кончик вялый огонёк, куда там до настоящей и привычной мощи бурлящего под кожей огня. До его горячего пламени и тепла остывающих углей.