Читаем Туман и гроза (СИ) полностью

Николай уж точно не впечатлён, но рад видеть Кирилла таким. И вопрос даже кажется лишним и почти неуместным, но всё же…

— А тень как? Не беспокоит?

— Вот умеешь ты настроение испортить. Как всегда, головная боль. Но всё под контролем.

Кажется, что на кухне ещё звучат отголоски рок-музыки, а Николай ловит себя на том, что отбивает ногой ритм. Теперь всё — песня пристанет на целый день и будет вертеться в голове до самого вечера.

А ещё он видит чёрные шершавые отметины на правой руке Кирилла.

Сюзанна, прервавшись от хитрого процесса наблюдения за ровными и аккуратными кружками блинчиков, осторожно трогает Кирилла за плечо. Тот нюхает уже третий пакетик с кофе, колеблясь между «ирландским кремом» и «грецким орехом».

— Спасибо, что вернул его.

— Он пошёл туда из-за меня. И ты правильно сказала, что я мог его отыскать.

— Пока ты крадёшь блинчики, — говорит Николай, — расскажи, как всё случилось. Самое время.

Подхватив кружку с кофе, Кирилл усаживается напротив Николая, сразу растеряв весь задор и хорошее настроение. Достаёт сигарету и впускает в себя дым, вдох за вдохом. Мир теней становится близким со своим сухим и пыльным дыханием в затылок. Кажется, что за окнами в пелене позднего осеннего утра, зацепившись за голые чёрные ветви деревьев, клочья теней. Рваные лоскуты, как призрачные вздохи.

Под запах крепкого кофе и горечь дыма Кирилл рассказывает.

***

Дом полностью разрушен. Скрип половых досок с щелями между ними, пустые окна, осколки под ногами. Здесь ничего нет.

Только выведенная красивым почерком роковая фраза. «Ты мог его спасти».

Кирилл не торопится. Медленно обходит весь первый этаж небольшого дома, с крохотной кухней, преддверьем и спальней. Такие домики рассыпаны по всему миру теней для стражей и отмечены на картах. Для стоянок, когда нет возможности выбраться, а оставаться снаружи опасно. Мир теней изменчив. Сейчас тепло, а ночами дрогнешь от холода.

Кирилл находит спуск в погреб под полом спальни, медная ручка поддаётся не сразу, а от удара её об пол вверх взлетает дымчатое облачко. Кириллу хватает одного взгляда, чтобы понять, — Сашу держали там. Стены покрыты следами сажи, на земляном полу выжженные хаотичные узоры, как и с другой стороны двери.

Саша пытался не сжечь самого себя и пробовал печать за печатью — но не смог.

Ощущение, что его здесь держали, пока так было нужно, а потом просто увели вглубь мира теней.

В лесную гарь по сумрачным тропам, в чащу искривленных деревьев с цепкими царапающими ветвями. Там слышны голоса, которых на самом деле нет, распяты чьи-то немыслимые силуэты, и после каждого шага мир может дёрнуться и поплыть, перетечь.

Кирилл ещё раз осматривает дом в поисках хоть каких-то намёков и следов похитителей, но в итоге раскрывает печать по координатам следопытов.

Замерев у кромки гари, он припадает на одно колено, касается пальцами мёртвой земли, погружая их в мягкий пепел, рассыпанный вокруг густым слоем.

Тень Кирилла чует. Стекает с кончиков пальцев, стелется по земле густым чернильным дымом. Рядом, рядом. Ближе и ближе. Она тянет… в другую сторону от того пути, по которому ушли следопыты.

Её монотонное бормотание стучит в затылок. Верь, верь, верь.

У него нет выбора. Страшась, что упустит настоящий след, он шагает по выжженной почве и обломкам деревьев, готовый в любой момент сорваться в пляску пламени и ударов кинжала.

Тень сильна — и в то же время требует больше сил от него самого.

Но ведёт прямо и чётко.

И спустя долгую прогулку Кирилл находит у корней одного полусгнившего дерева Сашу без сознания. Его руки — один сплошной ожог, пальцы подрагивают, словно заговоренные снова и снова вызывать огонь.

— Саша, — Кирилл опускается перед ним на колени, проверяет пульс. Слабый, но есть. — Саша! Ты меня слышишь?

Веки дёргаются, но ничего. Его бросили. Вот так просто и легко, как ненужную уже теперь жертву. Наверняка, чтобы он просто сдох, не нужный уже никаким заговорам.

Тень с острой болью втекает обратно. Сейчас ей мало огня внутри Кирилла. И цепко царапается изнутри, скребёт под кожей в неутолимой жажде.

Их сделка, их слияние огня и сумрака, который всегда требует платы.

Взвалив Сашу на плечи, Кирилл открывает печать. Ничего. Липкая паника стекает по позвоночнику, тяжелеет в руках.

В мире теней нет сигнальных огней или иных маяков, кроме знаков печати, выработанных годами. Так однажды Кирилл по неопытности заблудился в тенях. И вернулся на двое суток позже отведенного срока. Николай тогда, плевав на все приказы, едва не отправился за ним.

И сейчас они одни. Как и он однажды, заблудившийся в тенях.

Кирилл запрокидывает голову к небу, ощущая, как оно закручивается перед глазами. Мир теней высасывает силы, душит собой, особенно здесь, в средних слоях. Света меньше, тяжелее дыхание, а печати не работают.

Тень мурлычет — обмен в обмен. Дай мне свой огонь, а я распахну для тебя двери. Напои меня жидким пламенем. Давай же. Так просто. Поддайся, отпусти заклинание.

Однажды так и было, когда он заключил сделку, пропустил через себя.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих кораблей
100 великих кораблей

«В мире есть три прекрасных зрелища: скачущая лошадь, танцующая женщина и корабль, идущий под всеми парусами», – говорил Оноре де Бальзак. «Судно – единственное человеческое творение, которое удостаивается чести получить при рождении имя собственное. Кому присваивается имя собственное в этом мире? Только тому, кто имеет собственную историю жизни, то есть существу с судьбой, имеющему характер, отличающемуся ото всего другого сущего», – заметил моряк-писатель В.В. Конецкий.Неспроста с древнейших времен и до наших дней с постройкой, наименованием и эксплуатацией кораблей и судов связано много суеверий, религиозных обрядов и традиций. Да и само плавание издавна почиталось как искусство…В очередной книге серии рассказывается о самых прославленных кораблях в истории человечества.

Андрей Николаевич Золотарев , Борис Владимирович Соломонов , Никита Анатольевич Кузнецов

Военная история / История / Спецслужбы / Cпецслужбы / Детективы / Военное дело