Туман и гроза (СИ)

— Так и есть. Место знаний. Например, как смешать магию, да, Захар?

— О да. Удивительные результаты. Мы оказали услугу всем выдающимся студентам, чья кровь подошла по пробе для этого. И это пока только три стихии.

Кирилл вспоминает, что в отчётах о проведении конференции мелькало что-то про донорскую сдачу крови с длинным списком имён.

— Это всё неважно, — раздраженно отрезает Малди, отступая назад в коридор и пропуская вперёд боевых магов, рассыпающихся полукругом. — Вы всё равно сдадитесь. Показания Анны в силе, мёртвые студенты выкинуты из теней, в них расцвела тёмная сила. А вы — неконтролируемый монстр, что доказывает нападение на Якова. Безумные, безумные стражи. Не сопротивляйтесь.

Стражи ударили одновременно и в едином порыве, сметая водяные щиты лентами огня, безумным жаром, от которого болезненно трескаются губы и плавится сама кожа. Опаляющим, яростным.

Ревущая огненная буря.

А у кого-то и земляная с мелкой крошкой и прорастающими лианами из пола.

Вот только милины ударили другим — отголосками магии теней, отнимающей силы, извращающей магию.

Стражи умеют сражаться с тенями — но не с брызгами воды, насыщенными ядом теней. Не с водоворотами воздуха, которые царапают, как тени, и отнимают дыхание.

Теней легко уничтожать.

Но не магов, которые такие же люди, просто с другой магией.

Аудитория скрипит и ревёт в огне, стонах и криках, вертящихся воронках огня, воды и дыма, смешением вкуса пепла и костра. Стены чернеют от копоти, а в пороховой завесе, разъедающей глаза, уже ни черта не видно.

Кирилл чувствует прикосновение ледяного холода, пробирающего до костей, тонкая наледь крадётся по полу и стенам, касается рук и спины. Как брошенный за шиворот снег.

Заклинания сбиваются, а стражи осторожничают.

— Уходим! — приказывает Кирилл, с облегчением замечая вспышки зелёных печатей.

Сам остаётся до последнего, пока вокруг только одна стена дыма. Он видит сквозь неё сизые смутные силуэты милинов.

Он не знает, сколько погибших.

Только холод подступает всё ближе, заставляя слабеть и сдаваться.

Один рывок — и он ныряет в мир теней, в момент запирая печать. Печально-тоскливый пейзаж с полями и лесом оглушает тишью и безмятежным спокойствием. Где-то в вышине каркают дымчатые вороны с мазками от взмахов крыльев. Едва можно что-то видеть — глаза щиплет, в нескольких местах кожа пылает и тянет болью.

Он видит, как снова вспыхивают печати. Они выбрались. Хоть кто-то выбрался.

Тень вливается обратно, оглушая своей магией, которая может сжечь души дотла и обратить полгорода в прах. Кирилл ждёт, когда вернётся зрение и смотрит на чёрное солнце этого мира с отдаленной ритмичной музыкой и тихим перезвоном.

У стражей есть свои приметы. Оставь колокольчик наудачу в лесу мира теней — и твоя душа возродится рядом с ним. Глупцы верят.

Когда-то Кирилл даже вешал свой.

Тогда ещё верил, что у него будет надежда на спокойную жизнь.

Колокольчики звенят вслед открывшейся печати прямо на набережную Москвы к зданию Службы.

***

— В Академии было десять стражей. Трое — из отдела аналитики. Два печатника и один лекарь для консультации. Четверо оперативных стражей. Вернулся лекарь, печатник, двое оперативников и один аналитик.

Николай говорит ровно, даже не сверяясь с коротким списком от посеревшей и тихой Вари. Никто не привык к смертям от рук других магов.

Он прекрасно помнит, кого именно отправлял в Академию как на дежурства, так и для поиска документов и допроса лекарей.

Каждое имя, возраст и стаж работы. Кто-то жил один, у других осталась семья.

Он на мгновение замолкает — сводит мышцы лица — и после короткого глотка безвкусной воды тут же продолжает.

— Уже вышел срочный выпуск Вестника, как и новости по радио и в сети. Совершено нападение стражами на Академию с целью продолжения экспериментов подобно тем, что были с Анной. Яков запретил появление стражей на улицах под угрозой ареста и обвинения в причинении вреда обычным магам.

— Это были не просто милины, — замечает Кирилл, которого бросает то в жар, то в холод, и капельки пота блестят на лице и груди. — Они владели магией теней.

Они все сидят в кабинете Николая — пока только спонтанный совет из Аманды, Кирилла с его отцом, Николая и Шорохова.

Здесь же Марк, который латает прямо в кабинете Кирилла, разложив среди пепельниц и стаканов с густой сливовой настойкой чемоданчик с инструментами и лекарствами.

Испорченная косоворотка с пятнами крови и вся в прожженных пятнах валяется комком на полу. Воняет засохшей кровью, травяными лекарствами и расплавленным металлом.

Всё в дыму от сигарет, но никакой магии. Николай чувствует, как мокрый нос вездесущего угольного пса тычется в колени, и инстинктивно чешет тому за торчащим вверх ухом под низкий и явно довольный рык.

Насколько он смог выяснить по документам из заброшенной лаборатории с клетками и койками с кожаными ремнями и теми, что нашлись в Бюро, эксперименты с магией крови проводились очень давно.

Только в тайне и неким безумным учёным, о котором почти не осталось сведений.