Туман и гроза (СИ)

Кирилл сказал это с такой твёрдой уверенностью, что не последовать за ним было невозможно. Они пришли в какой-то полутёмный клуб с громкой музыкой, толпой в коже и сетке и светящимися коктейлями.

Саша всегда предпочитал места тише и менее… экстравагантные, но Кирилл здесь ощущал себя, как рыба в воде, явно многих знал и легко заводил знакомства. Николай тоже там был, но всегда держался немного в стороне.

Именно Кирилл первым привёл к ним домой Николая с торжественным «вот! теперь его очередь быть твоим подопытным!». А потом познакомил и с Даней.

Постоянное движение, немного хаотичное, но яркое и привлекательное.

Два года назад всё изменилось — Кирилла подменили.

Но для Саши он всё равно оставался тем, кто ведёт вперёд.

Теперь же, глядя в бледное лицо без единых признаков жизни, Саша просто не мог уложить в голове — как так? Почему сейчас? Даже на мгновение мелькнула мысль, что Кирилл сделал это нарочно, правда, неясно, зачем.

Из полей они, не мешкая, вернулись в Службу. Уставшие и измотанные печатники, которые потратили слишком много сил на удержание туннеля, быстро разбрелись по домам — от них сейчас всё равно особо толка нет.

А вот уже привычный совет в составе Шорохова, Саши и Яны собрался прямо в открытом офисе. Все подавленно молчали в ожидании новостей.

Он сам не мог с уверенностью сказать, но кажется, что Шорохов думает о чём-то своём и меньше прочих переживает эту потерю. Сейчас тот сидит неподвижно в кресле, как шахматист перед следующим ходом. Или игрок в покер с дрянным раскладом.

Яна нервно теребит ремешок портупеи и не выдерживает первой:

— Надо найти Николая. Он нужен.

— Прекрасный план, — бурчит Игорь. — Уверен, если он не хочет, чтобы его нашли, его не найдут.

— Не сидеть же, сложа руки!

Под скрип двери в кабинет торопливо заходит Марк, который, скорее всего, только недавно закончил свои исследования. По крайней мере, пока.

— Что с Кириллом? – тут же уточняет Саша.

— Я всё ещё не знаю. Не могу поставить окончательный диагноз. Никаких признаков жизни. Ни пульса, ни показателей. Магии тоже нет. Это похоже на замершую кому. Я не могу подтвердить, что мозг умер или что сердце остановилось. Это странно, никогда такого не видел.

Саша не успевает никак среагировать, как в помещении становится люто холодно: иней по стенам, пар изо рта, даже мимолётные снежинки в воздухе.

— Где мой сын?

На пороге — старший Ард, и от его вида становится не по себе. Ощущение, что ныряешь в ледяной колодец без дна, и света всё меньше и меньше, только холодная бездна.

Шорохов резко поднимается, и его магия щерится алыми всполохами и жаром раскаленного металла.

Саша всегда считал, что стражи хороши в своём деле — против теней. Под это заточена их магия, то, чему их учат. Но есть отдельно боевая магия, которая когда-то использовалась и в войнах, а теперь служит идее порядка и безопасности.

И он никогда не видел двух таких магов на грани схватки.

Словно два матёрых хищника, готовые вцепиться друг другу в глотки, опасные, опытные, закаленные каждый в своих собственных битвах. Умелые, без страха и в то же время с тем хладнокровным спокойствием, с которым можно убить, а потом вытереть кровь с рукавов перед званым ужином.

Но сейчас — у каждого своё горе. Только сейчас Саша понимает, что Шорохов только что потерял обоих воспитанников — один может и не вернуться из странного забытья, другой — в неутолимом горе.

— У лекарей, — с удивительным врачебным спокойствием отвечает Марк. — Я отведу.

— Сукины дети! Это вы называете «контроль ситуации»? Что у вас всё схвачено?

— Роман, утихни! Я этого не хотел.

— Верится с трудом. Думаешь, я не наслышан о твоих «методах» воспитания? Или безжалостности к тем, кто не справляется? Да для тебя каждая жизнь — плюнуть и растереть. И я отлично знаю, кто отдавал приказ насчёт теней два года назад.

— Уж не Олег ли был так любезен, чтобы рассказать?

— Причём тут он? У меня есть свои каналы.

— Зная тебя и то, кем ты работаешь… Дима, да?

— Это важно?

— Какое это имеет значение теперь, когда Кирилла нет?

И в словах Шорохова слышится неприкрытая горечь и даже злость — или бессилие. Также говорит Николай, когда чтит память стражей, которые погибли при исполнении. Можно сохранять спокойствие на лице, но порой выдаёт голос.

И то ли так действуют слова, то ли первая вспышка проходит, но Роман убирает магию, оглаживает костюм и достаёт сигарету, явно не собираясь уходить отсюда в ближайшее время. И сразу оседает на ближайший стул, щёлкая снова и снова зажигалкой в трясущихся руках.

— Вы расскажете, что случилось, а потом отведете вниз. Мне надо увидеть Кирилла. Увидеть самому… ещё раз. Я даже пока не хочу говорить ничего Изабель.

— Послушайте, - негромко, но весомо говорит Марк, - диагноза ещё нет. Мне кажется, что-то такое…. в его тени. Однажды я видел стража, у которого тень забирала душу. Возможно… возможно, это нечто похожее.

— И что это значит?

— У нас есть около пары дней, чтобы разобраться. Дальше… не уверен, что если он вернётся, то без повреждений. Физических или ментальных.

— Все стихии… - сглатывает Роман. – А что можно сделать?