Туман искажений (СИ)

— Выходит, что так, Хмель…

Ткачёв развернулся к окну, взглянул на мостовую. Сморщился, будто от нестерпимой боли.

— Нас будут использовать корысти ради, — сказал он. — Это, как дважды два. Устранять нашими руками конкурентов и политических оппонентов. И всё, что мы будем делать, будет не для народа и страны, а для продвижения к власти какого-нибудь элитного «клана». Причём такого, который не лучше и не хуже предыдущего.

Хмель задумался, потом предложил:

— Андрей, хватит ныть. Давай мыслить конструктивно. Может быть, бросить всё, и смотаться к Вике? Деньги у нас есть, будем жить спокойно и не отсвечивать. Твоим «слухачам» и Хулю откроем банковские счета…

Ткачёв раздражённо махнул рукой.

— Я сам часто подумываю над этим, но… не могу принять, понимаешь?! Не позволяет… воспитание.

— Другим-то позволяет, — неуверенно возразил Хмель.

— Другие не на моём месте, а своим я пользоваться не привык.

— Хорошо, Андрей, — Хмель присел в кресло и показал пальцем на ватман. — Зачем ты вот это всё делал? Ради чего?

— Я искал выход, — тихо признался Ткачёв. — Но как ни старался — не нашёл. И пришёл к выводу, что рано или поздно, нас просто уничтожат.

— Это будет очень непросто, — Хмель стиснул челюсти так, что скрипнули зубы.

— На самом деле проще, чем ты думаешь.

— Допустим. И что ты предлагаешь?

Хмель посмотрел на своего друга с жалостью. Было видно, что Ткачёв устал и не может найти решение того, что его мучает и грызёт изнутри.

— Андрей, а что если принять всё так, как оно есть?..

— Так я же тебе объясняю, что не могу, — вздохнул Андрей Викторович. — И физически устранять каждого, кто вредит государству — тоже не могу. Вот ты объясни… Это каким надо быть, чтобы не спрашивая никого, привести себя к власти, а потом грабить свою же страну?! Это как мозги человека должны быть устроены? Ведь он не там — за границей, вредит. А именно здесь! Живёт в этой стране и вредит ей изо всех сил, Хмель! Пользуется ей по своему усмотрению.

— Ну чего завёлся-то, Викторыч?! — агент тряхнул головой, раздражаясь.

— А то, что я сделать ничего не могу. Мало того, что мы прячемся абсолютно от всех, так ещё и действовать не можем. Ты же сам всё видел и в Крыму, и в Будённовске. Мы… на своей земле… ничего не можем сделать! Это, вообще, как?! Бандит и мошенник становится олигархом и получает не только деньги, но и реальную власть. Разбойник, преступник, на которого куча документального компромата становится депутатом Государственной думы!

Ткачёв развёл руками, показывая, что у него нет больше слов.

— Раньше таких сажали, или расстреливали, а сейчас они «народные избранники». Скажи, мы, случайно, не попали в какую-то другую, параллельную реальность?! И с кем в этой реальности сражаться? Со всеми?! Так у меня и пяти жизней не хватит.

Андрей Викторович резко встал, стал метаться по кухне под удивлённым взором Хмеля, будто что-то искал. Потом сдернул с вешалки куртку, ключи от квартиры, и распахнул дверь, намереваясь выйти на улицу…

Он застыл буквально на мгновение, интуитивно уловив быстрое движение сверху и снизу по лестнице. И почувствовал, что дверь закрыть не успевает.

— Хмель, беги! — только и успел крикнуть Ткачёв, оглушённый ударом, и, повалившись на спину, потерял сознание.

Дежурный следователь районного отделения милиции с опаской заходил в квартиру. На лестнице он встретил оперов убойного отдела, суетившихся экспертов и ещё кого-то, видимо опрашиваемых свидетелей. Одна старушка стояла на лестничной площадке, открыв рот, и не двигалась с места, будто статуя.

Внутри квартиры пахло дымом и кровью, повсюду валялись гильзы и мертвые тела. Под подошвами скрипели стекла от выбитых от взрывов гранат окон.

— Жуть! — сказал, вышедший из кухни опер. — Мясорубка! Двенадцать трупов! Квартиру будто штурмом брали.

— И кто? — поинтересовался следователь.

Опер понял его короткий вопрос.

— Чечены, ингуши, дагестанцы… Даже один араб.

— И кто же оборонялся?

— Тело мужика буквально напичкано свинцом. Там на кухне. Если бы не ранение в шею… Кровью истёк. Смотреть не советую…

— Это почему?

— У него на пальцах чеченец глазами повис. Эксперта аж замутило. Там кровищи по щиколотку… А мужик молодец! Вокруг себя четыре трупа собрал.

Следователь отстранил опера и на кухню заглянул, чуть не поскользнувшись на луже. Но тут же, зажав нос, выскочил оттуда.

— Да уж! — только и смог произнести.

Расталкивая плечом экспертов, вышел на лестничную площадку. Вдохнул воздуха открытым ртом.

— Милок, а ты здеся главный? — спросила его старушка, заглядывая в глаза.

— Я, бабушка.

— Тутоть одного мужчину-то из квартиры унесли. Да в машину загрузили. Я из окна то увидела. Жилец это был. Из энтой квартиры. Иван Иванычем кличут. Я частенько его видела. И другой мужчина к нему часто приходил. Крепкий такой, на военного дюже похож.

Следователь посмотрел по сторонам, потом отвел старушку в сторону.

— Бабушка, ты про то, что видела, никому не говори. Дольше проживёшь. Так и говори всем — ничего не знаю, ничего не видела.

— Так я тольки тебе, как главному!

— Вот и хорошо…