Туман искажений (СИ)

Ткачёв кашлял, брызгая слюной на ткань, и попытался дышать глубже, но резкая боль в груди не давала ему это сделать. Последующий удар по почкам был таким, что Андрей Викторович не удержался — закричал от резкой боли и рези внизу живота. Повалился, чувствуя, что привязан к какому-то стулу. Руки заведены за спину, и ноги не убрать, и не сомкнуть.

— Я тебе что сказал?! Не трогай его! Пока…

Кто-то резко поднял Ткачёва и поставил вертикально земле. Глухой всплеск, и ещё порция воды холодом окатила голову и грудь.

Ждать «шефа» пришлось долго. Где-то вдали заурчали двигатели автомобилей, и Андрей Викторович сообразил, что держат его на каком-то складе. Слишком явственно звучало эхо от разговоров.

Раздались шаги, и кто-то быстро спросил:

— Он ещё живой?

— Да, — недовольно ответил кавказец. — Я ему башку отрежу!

— Потом, не сейчас, — у говорившего была быстрая, резкая и отрывистая речь, но говор характерный. — Снимите мешок. Я в глаза ему посмотрю.

С головы Ткачёва сдёрнули ткань, и он увидел приехавшего «шефа». Тот немного склонился и издали рассматривал Андрей Викторовича. Не пристально, а по-хозяйски. Как у лошадей рассматривают зубы. Череп «шефа», прикрытый тремя зачёсанными волосинами, блеснул в свете от единственной лампы под потолком.

— Ты что думал? — «шеф» не кривлялся. — Что можешь под меня спокойно копать, и я об этом не узнаю? Ты что, идиот?!

— Вопросы идиотские, — выговорил сквозь боль Ткачёв, и стоявший близко к нему худой и бородатый мужик занёс руку для удара, но…

— Погоди! — прикрикнул «шеф». — А, ну, отойди.

Потом «шеф» ближе подошёл к сидевшему на стуле Андрею Викторовичу.

— Нет, ты, точно идиот. Ещё скажи, что делал это по собственному желанию. Тебе кто приказал-то?

— Папа Римский, — усмехнулся Ткачёв.

— Нет, ну, так невозможно, — «шеф» выпрямился. — Ты чего хочешь-то?

— От вас ничего не хочу. В первый раз вижу.

— Э, дай я отрублю ему голову! — дернулся кавказец, но притормозил, остановленный жестом ладони «шефа».

— Последний раз спрашиваю — кто приказал собирать на меня информацию?

— Да откуда я знаю?! — вспылил Ткачёв. — Чего пристал? Нужен ты мне, как собаке пятая нога.

— Нет, ну, посмотрите на него, — «шеф» всплеснул руками. — Раз говорить не хочешь, то и ты мне не нужен. Ты пойми: важно не то, кто первым сказал, а то, кого первым услышали. Я тебя не слышу.

Он развернулся и пошёл прочь от сидевшего Ткачёва. На ходу махнул рукой кавказцу, и тот вынул кинжал.

Воспользоваться, правда, не успел. Раздался едва слышный хлопок, и кавказец недоумённо замер, закатив глаза, будто пытался рассмотреть возникшую во лбу аккуратную дырку. Упав, кинжал звякнул о бетонный пол.

Андрей Викторович забыл о боли, хищно улыбнулся и повалился на бок, стараясь упасть рядом с лежащим кинжалом. Уже лёжа повернул голову…

Трое охранников «шефа» пригнули его, и, прикрывая собой, побежали к выходу. Хлопки участились. Один из охранников упал ничком, второй вскрикнул, но не встал, а хромая, продолжал прикрывать, пока третий уводил «шефа».

Тут, сзади Ткачёва, загрохотали автоматы. Он повернул голову на грохот, и увидел двух бородачей, палящих очередями. Андрей Викторович крутил головой, пытаясь определить смельчака, пришедшего сюда, и был до конца уверен, что это Хмель.

Охранники «шефа» тоже отстреливались, направив пистолеты в сторону двух толстых квадратных колонн неподалёку. Пули высекали в них искры и каменную щебёнку.

Один из автоматов заглох, раненный охранник тоже стал менять обойму и плотность огня существенно уменьшилась. Из-за колонн показались два глушителя. Несколько хлопков, и охранник повалился на бок, выронив оружие. Автоматы загрохотали вновь, и Хмель укрылся за колонной, пережидая. Снаружи послышался визг покрышек и шум уезжающего автомобиля.

Бородачи, продолжая стрелять короткими очередями, быстро, и с разных сторон стали приближаться к колонне. Ответных хлопков не было, и Ткачёв скрипнул зубами — у Хмеля, видимо, закончились боеприпасы. Вот бородачи, чуть опустив стволы, сделали друг другу пальцами какие-то знаки и дружно зашли за колонну. Ткачёв зажмурился.

Раздался единственный выстрел…

Андрей Викторович открыл глаза. И выпучил от удивления.

Один из бородачей лежал на полу, зажав горло, из которого хлестала кровь. А второй стоял в стойке, обнажив нож. Его было видно наполовину, поскольку вторую половину скрывал угол колонны. Но вот он попятился, и вышел на вид целиком. Тут из-за колонны вышел и его противник…

Склонив голову к груди и зажимая бок ладонью, Вика медленно переступала, выбирая момент для атаки. Волосы растрёпаны, глаза горят дьявольским огнём. Бородач пятился тоже медленно, видимо, не веря, что видит симпатичную хрупкую женщину вместо здорового мужика. И не понимает, что можно от неё ожидать.