Всё бы ничего, если бы ни одна проблема — никто не считал настоящей семьёй семью без мужчины. А мужик исчез лет десять назад. От кого маленькие не знаю, но подозреваю, не зря же старый хрен привел меня именно к ней. Для другой это препятствие стало бы непреодолимым, но только не для такой упёртой дамы, как Глория. Поэтому она поставила для себя задачу, быстро выйти замуж, что не являлось таким уж невероятным. Однако разочаровавшись в возможных претендентах, решила пойти другим путём, что для Старого хрена было только на руку. Так что понятие фиктивного брака придумали, оказывается, ещё в средние века. Что получала она? Исполнение своей мечты. Что получал я? Легальное прикрытие и неторопливое шестиве с карваном переселенцев, под охраной королевских солдат и святых отцов на место нового поселения. Охраняли их ничуть не слабее преступников, поскольку любители получить халяву, а потом резко слинять, тоже признак не только нашего времени. Это было одно из немногих защищённых мест где никто бы не стал нас искать, просто смысла е было. Линять к тёмным было опасно, явно из мелочи вышибли все наши планы, которые я особо и не скрывал. По достижении места поселения мы вольны были расстаться. Ещё я получал статус и документы её бывшего мужа, исчезнувшего много лет назад. На моё беспокойство, что вдруг этот хмырь проявится в самый неподходящий момент, Старый Хрен очень убедительным тоном посоветовла не беспокоится о «таких пустяках». Я и не стал — зачем мне опасные чужие тайны? Так что я сходил и записал всю свою семью на поселение: я, жена и наши девять детей. Никогда не становитесь между женщиной и её мечтой, чревато, знаете ли.
Пути отступления были готовы, оставалось дело за малым — вытащить Непоседу и всё, можно линять.
Вот с вытаскиванием были проблемы. Не сказать, что сидел совсем без дела, я сумел заинтересовать двоих клерков из приходящих и обратил внимание на одну миловидную особу. К сожалению, она была действительно просто миловидна и пользовалась у мужчин популярностью, поэтому вариант со знакомством просто так не прокатывал. Другое дело, что ни один из них надолго не задерживался, что было странновато, пока я не услышал, как один из недавних поклонников говорил о ней:
— Почему у женщины на одну извилину больше, чем у лошади? Что б когда пол мыла — воду из ведра не прихлебывала.
На что другой заметил укоризненным голосом, что мол тот обижает лошадей.
Я видел её иногда, когда она шла чопорная, как не знаю кто. Если женщина не страдает от недостатка мужского внимания, но не замужем, значит что? Нужно предложить ей то, о чём она мечтает — замужество. Но! Порядочные девушки не знакомятся на улицах, а эта, не смотря на свои активные поиски, с читала себя порядочной. Вот тут то мне и пригодился один из клерков, который в разговоре охарактеризовал меня насквозь положительно, описал мою трагичную судьбу, гибель невесты, которая «ну очень была похожа на тебя», мою любовь намерение жениться, богатство и так далее. Ей богу в нём пропал великий писатель фантаст. В общем он убедил её сначала меня пожалеть. А уж от жалости до любви расстояние даже не один шаг, а гораздо меньше. Мы договорились о встрече и проболтали всю ночь до утра, причём я рассказывал о своей погибшей любви, о злой колдунье, разрушившей моё счастье, мягко подводя к тому, чтобы она рассказала немного о ведьмах. Потом она настолько меня пожалела, что полезла целоваться.
Кошмар! Или мне до сих пор везло, или одно из двух. У неё так воняло изо рта, что меня чуть не стошнило. Пожалуй я теперь верю в один из вариантов загадочности улыбки Джоконды. Наверняка была подобная шняга: чтобы не рисовать гнилые и выпавшие зубы, с огромной диастемой, художник велел ей улыбаться с закрытым ртом. Но он то всего лишь рисовал, а мне то пришлось идти до конца, причём я был нежным, чувственным и искренним.
Женщины они очень хорошо это всё видят. Я так искренне любил её, так ненавидел всех колдуний, ведьм и иже с ним, что она не сдержалась и рассказала и о том где работает (я, типа, не знал) и о том, что вот буквально на днях должны сжечь одну ведьму. Что последний день она будет находится не в глубине казематов инков, а поближе, в верхней камере, где всех подготавливают к последнему пути. Дело в том, что даже святых отцов на исповедь и соборование казнимых инквизиторы не пускали на нижние этажи своей половины монастыря. Для этого существовала специальная камера, где и происходили эти действа.