Туман над Фудзи

– Все относительно, – это уже сказал Николай.

– Соглашусь, – поддержал Вадим.

– И я с вами, – Яна опять же улыбнулась. Какая она все же позитивная!

– Здесь покоиться очень почетно. Почему? Когда придет Будда, он придет именно сюда, очень важно встретиться с ним первым. Здесь хоронили людей много веков подряд. Сами видите, одни могилы очень старые, а другие практически современные. Некоторые японские компании закупают тут места для своих сотрудников. Нет, конечно же, людей здесь не хоронят, но хоронят их души, что значительно важнее. Будда же с душами будет встречаться.

– А откуда известно, что Будда придет именно сюда?

– Это известно совершенно точно. В этом сомнений нет. И здесь есть один товарищ, который его тут двести лет поджидает. Кобо Дайси. Да-да!

– То есть поджидает?

– Ну, вот сидит двести лет, молится.

– Где?

– Так прямо здесь. Сейчас мы с вами дойдем до храма, и я вам покажу дверь, за которой он сидит. Монахи его регулярно кормят.

– И он ест?

– Конечно. Иначе зачем монахам оставлять ему еду?

– А что говорят монахи? Они с ним разговаривают?

– Монахи ничего не говорят и никогда не скажут. Но каждый день есть специальная церемония, когда один из них отправляется к Кобо Дайси с подносом еды.

– Чудны дела твои, Господи, – перекрестилась Инесса.

– Ну вот, дорогие мои, в ближайшие четыре года с вами ничего не случится. Все будет хорошо. А почему? Потому что вы сейчас поднялись вот по этой лестнице. Это священные ступени.

– Так чего ты всем не рассказала? Никто из американцев не пошел! И этот наш Эрик несчастный. Может, ему больше всех надо? – Инесса так расчувствовалась, что перешла на «ты».

– А здесь каждый решает. Каждый должен почувствовать. Вот вы же пошли.

– Я-то чего? Сама не знаю, чего пошла. Вот полотенце на голову намотала, и вперед.

– А может, монахи вам прийти разрешили. А кому-то не разрешили.

И эта мысль тоже немедленно засела всем в головы. Стало быть, они избранные. Ой нет, только не думать. Это совершенно неправильная мысль. Буддизм – он про свет, а тут гордыня получается.

Они еще походили вокруг храма, посмотрели на фонарики, которые тоже можно вполне даже оплатить, всего-то десять тысяч евро, и монахи будут за вас молиться. Соблюли все ритуалы по советам Яны, где надо умылись, где надо поклонились. И счастливые отправились в обратный путь.

Служба

Встали по будильнику, важно было не опоздать. Все прониклись важностью момента. Монах лично для них будет проводить службу.

– Да не лично для нас, а нам разрешили присутствовать на его каждодневной службе, – поправил Киру Саша.

– Да? А я думала, прямо для нас.

Храм представлял собой большую комнату, всю в разнообразных деревянных фигурках, застланную коврами. Монах перед молитвой поклонился присутствующим, повернулся к ним спиной и, сидя на коленках, начал свой долгий японский рассказ. Он раскачивался из стороны в сторону, речь его была тягучей и монотонной. Ему помогал молодой напарник, который сидел сбоку и тянул одну-единственную ноту, как бы аккомпанируя своему старшему другу. Видимо, чтобы тот не сбился с ритма. И чтобы соблюсти общий тон и тембр. О чем говорил монах? Это было непонятно, но общее ощущение важности момента присутствовало. Никто не впал в транс, никого монах не загипнотизировал. И как можно загипнотизировать человека, сидя к нему спиной? И как же неудобно было сидеть на коленках! Непривычно. Затекали ноги, невозможно было сосредоточиться на высокой мысли.

Лиза огляделась по сторонам. Как ни странно, не было обеих Рит. Даже Эрик пришел, для него единственного сделали исключение и поставили небольшой стульчик.

После молитвы главный монах провел им небольшую экскурсию по храму, Яна усердно переводила, а потом он на чистейшем английском языке вдруг произнес спич про то, как им непросто живется. И вот, к примеру, на очереди починка крыши. Всего нужно десять тысяч долларов. Но они будут рады любой помощи.

– Неожиданно, – прокомментировал Саша.

– У нас нету, – тут же отозвалась Кира.

– А я дам, – твердо сказала Инесса. – Десять тысяч у меня, конечно, тоже нету. Но каждый по копеечке, глядишь, и соберут. Вот крыша у них какая богатая! Жаль, если рухнет. Людей ведь пришибет. А они к нам всей душой.

– Друзья, у нас завтрак. И потом отправляемся.

– Так вроде говорили, что с монахом можно пообщаться? – заволновалась Лиза.

– А тебе надо?

– Мне нет, но любопытно же посмотреть на тех, кому надо, – зашептала она.

– А это абсолютно не наше дело! Пойдем на завтрак.

Они стояли перед автобусом. Было жалко покидать это святое место. Совместная прогулка на кладбище после завтрака показалась совершенно другой. Да, старина, история. И рассказывала Яна интересно и с душой. Но не было той тайны, той загадки и той избранности, которую почувствовали ночные путешественники, и стихов не было. Петрович опять фотографировал, все удивлялись вдруг резко покрасневшим кленам, изысканно красивой глубине цвета, прозрачности воздуха, тихому шороху ветра. Но кладбище вдруг стало просто кладбищем, права была Инесса: и у нас в Митине монументы имеются. Ночью они погрузились в эпоху.