Туман над Смородиной

Агена замялась, теребя накосник, прежде чем ответить.

— Не знаю… — честно скзаала она, — слишком много всего в голове, — она отвернулась от друга, начав ковырять кору на стволе.

На этот раз Тумун помедлил, прежде чем снова заговорить.

— Прости меня, Гена. Я не должен был молчать.

— Не должен был, — согласилась она, — но я тоже не должна была сомневаться в твоих догадках. Ты предупреждал, а я не поверила, — он услышал, как она шмыгнула носом, — конечно ты не сказал после ритуала, я бы тоже не стала говорить после такого, — она схватилась за голову, — почему я такая бестолковая…

— Ты не бестолковая, — возразил Тумун.

— … и доверчивая…

— Возможно самую малость, — задумался он.

— И такая глупая!

— Нет, Агена.

Их взгляды пересеклись: её растерянный и его хмурый.

— Ты не глупая и не бестолковая, — повторил он серьезным тоном.

— Почему я такая неудачница? — спросила она.

— Разве неудачница? — поразмыслил колдун, — Ты — сильная ведьма, у тебя мудрейший фамильяр и самый обаятельный друг на свете! — он горделиво выпятил грудь, задирая нос.

— Тумун, ты самый большой дурак и задавала, — сдерживая улыбку, усмехнулась Агена.

— Я помню об этом каждый день, царевна, — заверил её колдун.

— Я хочу домой, — тихо сказала она, вздыхая.

— Значит, пойдём домой, — согласился он, продолжая путь.

Казалось, что обратно они добирались дольше, чем шли до озера, но Тумун все равно оглядывался и настороженно вслушивался в лес всю дорогу. Тревога отступила только когда они услышали пение птиц под козырьком крыльца лесного дома.

Зайдя внутрь, друзья без объяснений перед ворчащим котом завалились спать, забываясь беспокойным сном. Меон же, продолжая недовольно мурчать, стал ходить от окна к окну, настороженно всматриваясь в живой лес.

Глава 21

— Да ты совсем спятила, я погляжу, — держась за рану на груди прошипел юноша, — старая рыба, совсем Смерти не боишься?

Русалка не моргая наблюдала за корчащимся от боли нечистым. Напряжение, повисшее в округе, перемешалось с ледяным туманом и было таким плотным, что его можно было резать ножом.

— Вот так взять и отпустить их! — не унимался он, причитая, — А ничего, что девчонка тебе воду вскипятила, а? Ничего, что этот паршивец всё ещё живой?

— В-ваше превосходительство, позвольте… — пухлый мужичок суетился вокруг сидящего, пытаясь помочь с кровавой раной.

— Молчать! — рявкнул юноша, — Помни, Мать Вод, с кем ты сейчас имеешь дело. Я здесь…

— Ты здесь никто, Яр, — её глубокий голос перебил его гневную речь, — и тебя сюда по-прежнему никто не звал. Я и мои икринки бываем рады гостям, но ты слишком многое о себе возомнил, притащив за собой и этого несчастного, — кивнула она на мужичка, — и душу покойного старосты Трёх лесов. — спустя мгновение она фыркнула, — Зачем ты вообще его убил? Деревню загубить хочешь?

Креслав обернулся на совсем серого и донельзя худого старика, стоявшего у сосны поодаль, будто опасающегося подходить ближе к берегу.

— Он стал бесполезен. Слишком медлительный и нерешительный, — протянул он, — а что тебе до деревни, хвостатая? Неужели к людям прониклась? — с издёвкой хохотнул он, тут же хватаясь за грудь от пронзительной боли.

— А может и прониклась, — с вызовом отозвалась она, — что ты мне сделаешь?

Юноша поднялся на ноги, в глазах его заблестел недобрый огонёк.

— А вот что, Хранительница. Слушай внимательно: вчера ты учинила мне препятствие, а сегодня я — ха! — ненароком полопаю все драгоценные икринки, что прячутся на дне твоего болота!

В мутных глазах Даны пронёсся ураганом настоящий ужас, она выставила обе руки перед собой в защитном жесте. С поросшей илом чешуи, словно слёзы, закапала вода, разбиваясь об озёрную гладь маленькими льдинками.

…

Тумун проснулся в полумраке Агениной комнаты. Ставни на окнах были плотно закрыты, как и дверь, свечи не горели, так что понять, какое сейчас время суток, было задачей не из простых. Еле — еле подняв слипшиеся от долгого тревожного сна веки, он сел в кровати.

Одежда на теле вдруг начала ощущаться слишком остро — показалась неприятной, само тело — каким-то липким и ужасно грязным. Передернувшись от отвращения к самому себе, он со вздохом встал с кровати и начал снимать с неё простыни и пропахшие озёрной водой одеяла. Занятие делом помогло проснуться окончательно, и Тумун наконец распахнул окно.

Стоя с грязным бельём в руках, он вдыхал свежий лесной воздух. Солнце клонилось к обеду, ветерок непоседливо трепал макушки деревьев, а смешные жуки в траве весело жужжали в такт птицам, свистящим под крышей крыльца.

— Будто ничего и не было вчера, — пробормотал колдун себе под нос, слыша, как в дом из бани вернулась ведьма.

— Вот и надо было оно вам туда тащиться, да еще и когда я уснул, — чей-то незнакомый голос недовольно поприветствовал её в кухне.

«Это кто ещё такой?» — пронеслось в голове колдуна.

— Прости, — безразлично бросила Агена, — возможно, стоило послушать Тумуна вчера и посидеть дома.

— «Прости», — передразнил её ворчащий голос, — что мне до твоего «прости»? Скоро седой буду от ваших выходок.