Туман над темной водой

На первой странице в овальных рамках покоились два портрета. С одного смотрела красивая женщина с гордым и независимым взглядом, неуловимо похожая на Ирину. Ее бабушка. На второй красовался молодой человек с высоким чубом и аккуратными залысинами, прямым носом и полными чувственными губами. Ирин дед.

Фотографии, судя по подписям, были сделаны в конце пятидесятых годов, сразу же после того, как Петр и Мария Поливановы поженились, и все-таки в молодом человеке без труда угадывались черты раздувшегося от соприкосновения с воздухом, начинавшего распадаться лица, запечатленного сейчас на экране веретьевского телефона.

Сомневаться не приходилось, одно из тел, которые нашли бойцы поискового отряда, принадлежало погибшему в геологической экспедиции Петру Ивановичу Поливанову. Деду стоящей сейчас перед Веретьевым Ирины.

* * *

Веретьев уговорил Ирину уйти на ночевку в лес. Оставлять лагерь без присмотра вторую ночь подряд он не мог, это было слишком рискованно, а перебазировать весь отряд в деревню сегодня было уже поздно. Этим вполне можно было заняться завтра с утра.

Он боялся, что Ирина будет спорить и сопротивляться, но новая знакомая в который уже раз поразила его тем, что, выслушав, на мгновение замерла, а потом кивнула, соглашаясь.

– Это разумно, – сказала она. – Я понимаю, что тебе надо к своим людям, потому что ты за них отвечаешь, и вовсе не горю желанием остаться вдвоем с сыном в пустом доме. Преступники, убившие Веню, могут вернуться, потому что им нужно что-то есть. Идти в соседние деревни опасно, там живет больше людей. Наша деревня подходит как нельзя лучше, у Куликовых – ружье и собаки, а в нашем доме только мы с Ваней. Да, я переночую сегодня в лесу. Только не будет ли это неудобно?

Веретьев заверил, что не будет. Он переселит парней из палатки Надежды Александровны и убежден, что Ирине и малышу она только обрадуется. Пожалуй, во всем лагере был только один человек, который наверняка встретит их появление предвзято, и этот человек Таня. Однако и в этом Веретьев видел практическую пользу. В конце концов, любой нарыв лучше вскрыть хирургическим путем, чем без конца терпеть воспаление. Сейчас он жалел только о том, что не сделал этого раньше.

Собралась Ирина быстро, прихватив комплект постельного белья, кое-какие теплые вещи, умывальные принадлежности, надев на сына резиновые сапожки и сбегав на чердак за своими. С сомнением посмотрела на телефон.

– У нас есть динамо-машина, так что зарядить сможешь, – сказал Веретьев, и она кинула аппарат в сумку, не забыв про зарядное устройство.

Ему было очень важно, чтобы она имела при себе телефон. Тайна ее семьи мучила его, потому что Веретьев был уверен, что там, в далеком прошлом, кроется разгадка исчезновения Паши Головина. Он и сам не знал, на чем именно была основана эта уверенность, но он собирался попросить Ирину созвониться с родителями и задать им кое-какие вопросы, на которые у нее самой не было ответа.

Фотографии ее деда и бабушки, которые он выпросил на время, жгли ему карман. Веретьев сделал себе зарубку на память: по приходе в лес сразу предупредить Ленчика, чтобы не вздумал высовываться с фотографией, сделанной под злополучным кустом. Сам он был уверен в том, что они нашли и снова потеряли тело Петра Поливанова, но говорить об этом Ирине пока не собирался.

Обстановка в лагере была напряженной и, пожалуй, даже предгрозовой. Ходившая с опрокинутым лицом Таня при виде Веретьева встрепенулась было, но тут же понурилась, увидев выходящую вслед за ним из леса Ирину. Нырнула в санитарную палатку, даже не поздоровавшись.

– Командир, мы вообще копать будем в этом году или нет? – такими словами встретил Веретьева обычно почтительный Ленчик. – Мне же опыта набираться надо, а мы только кашу варим и носки сушим. Еще ничего серьезного не нашли, не считая…

– Леня, тут все гораздо серьезнее, чем обычно, – перебил его Веретьев, понимая, что разговор может свернуть туда, куда ему сворачивать было категорически не нужно. – Игнат, доложи, что тут случилось за мое отсутствие?

Оставшийся за старшего Игнат бодро отрапортовал:

– Да ничего не случилось. Мы сегодня с утра разделились на два отряда. Один я тут оставил, с дамами, чтобы не случилось ничего. А вторым мы снова кружок сделали, Пашу покликали. Дошли до границы топи, и все. Вы-то как, нормально?

О случившемся в деревне Веретьев своего заместителя информировал еще днем. Он вообще несколько раз созванивался с ребятами, отдавая короткие поручения. Неспокойно ему было за отряд, тревожно. Сейчас, когда он был здесь, и Ирина была здесь тоже, и душе не надо разрываться надвое, тревога утихала, как залитый пеной из огнетушителя огонь. Сейчас Веретьев полностью держал ситуацию под контролем и знал, что не упустит ни одной детали. Так ему было проще.

Из своей палатки вышла Ольга, подошла поближе, буднично кивнула.

– Ты как? – спросил Веретьев, понимая, что говорит не то. Лишними и ненужными были его слова, но и молчать тоже казалось неправильным.